Завидная невеста - Конни Брокуэй Страница 8

Лидия отхлебнула глоток вина, радуясь тому, что поверхность жидкости не дрожит из-за того, что у нее трясутся руки.

— Значит, мне остается либо выйти замуж за самого богатого мужчину, какого удастся заставить сделать мне предложение, либо продолжать наслаждаться своей свободой в условиях сократившихся финансовых возможностей. Существенно сократившихся.

Ну вот. Ей удалось сказать это с полным безразличием. Впервые с тех пор, как Элинор вернула ее из заточения в Суссексе в блестящую среду, в которой она воспитывалась, она почувствовала себя не только неуверенной, но и испуганной. Ее мир был построен на основе, казалось бы, неисчерпаемого богатства. Но оно не было неистощимым, и теперь ему пришел конец.

Из конторы Теруиллиджера она стрелой полетела — хотя любой, кто наблюдал за ней, сказал бы, что она прошествовала, — в свой городской дом, где собиралась с друзьями поужинать и обменяться последними новостями. Она и не подозревала, что будет преподнесена в них как главное блюдо.

Она окинула взглядом уютную малую гостиную, ожидая, пока ее друзья переварят информацию, которую она им сообщила. Это была ее любимая комната — светлая, элегантная, с некоторым налетом экзотики. Она выбрала для этой комнаты парчовые шторы чайного цвета, которые отлично смотрелись на фоне бледно-голубых стен, и роскошный персидский ковер на пол. Пейзаж, который висел над каминной полкой, они купили вместе с Элинор на академической выставке два года назад. Мраморную статуэтку, украшавшую сервировочный стол, они тоже нашли вместе на уличном базаре в Венеции, куда ездили зимой после ее дебюта в свете. Она сразу же узнала в ней произведение античного времени.

В доме ее опекуна было множество подобных древностей, которые он в молодости привозил из путешествий. Она изучала его коллекции, пока жила в Суссексе, и ее глаз привык распознавать подобные вещи. В период ее заточения ей было больше нечем заняться. А пятнадцатый и шестнадцатый годы своей жизни она считала не чем иным, как заточением, ссылкой. Это были годы, когда она, пребывая в невыразимом горе после смерти любящих родителей, потеряла всех, кого знала.

Путешествуя с родителями из одного места в другое, она воспринимала как нечто само собой разумеющееся блеск и красоту окружающего мира, веселье, изысканность, царящие в компании. Смерть родителей положила этому конец. Пусть даже в Суссексе она научилась ценить искусство, неодушевленные вещи не могли заменить ей людей. Семью.

Она перевела взгляд на трех своих друзей, приглашенных сегодня на ужин. Это была Элинор, герцогиня Гренвилл, ее крестная мать, очень молоденькая миссис Сара Марчленд, ее самый старый друг, и, конечно, миловидная Эмили Код. Семья Сары владела собственностью во Франции, расположенной неподалеку от резиденции родителей Лидии в тех краях. В детстве они иногда играли вместе и возобновили знакомство в тот год, когда обе были представлены ко двору в Англии. У Лидии было немало хороших знакомых в обществе, но эти трое были самыми верными друзьями, знающими все ее тайны, которых было очень немного. До последнего времени.

— Так что вы посоветуете мне выбрать, мои дорогие? Свободу или богатство? — спросила Лидия, решившая не говорить им, насколько серьезно затрагивает ее информация, сообщенная Теруиллиджером. Она славилась своей сдержанностью. Все хвалили ее за это.

Откровенно говоря, она просто не знала, как можно реагировать по-другому. Этому ее учили с рождения. Даже потеряв свое богатство и статус, она могла по крайней мере сохранить свою репутацию.

— Все это вздор, Лидия. Конечно, ты выйдешь замуж, — сказала Элинор, раздраженно сверкнув полузакрытыми, глубоко посаженными глазами. Время унесло ее некогда легендарную красоту, сохранив утонченную угловатость лица и украсив серебряными нитями ее дымчатые волосы. Однако богатство и непогрешимое чувство стиля все еще позволяли ей без труда привлекать к себе внимание. — Что хорошего в этой свободе, если ты не можешь позволить себе пойти куда хочешь или познакомиться с кем хочешь?

— Но у меня по-прежнему останетесь вы, — возразила Лидия.

— Разумеется, — сказала Элинор, поставив на стол хрустальный бокал, — можно начать ограничивать себя во всем и прослыть скрягой, у которой каждый пенс на счету. Но тебе едва ли такое придется по вкусу.

То, что говорила Элинор, было жестоко, но справедливо. Лидия ценила искренность Элинор. С тех пор как восемь лет назад та взяла Лидию под свое крыло, их отношения наставника и ученицы сменились полным равноправием, но Лидия по-прежнему ценила ее советы.

Элинор знала цену их дружбе не меньше, чем Лидия. В окружении герцогини было множество просто знакомых и подхалимов, но очень мало настоящих друзей. По этой причине и ради Лидии она приняла Сару и Эмили в свой маленький ближний круг. Их включение вызвало разговоры в свете, причем по вполне понятной причине; худощавая величественная герцогиня и молодая Сара Марчленд представляли собой довольно странную пару. А что общего может быть у герцогини с сумасшедшей вдовой?

Лидия иногда и сама задавалась этим вопросом.

— Ты совершенно права, — ответила Лидия, — но я не вижу существенной разницы между привязанностью к своим друзьям и зависимостью от мужа.

— Это не совсем одно и то же, — сказала Сара, выбиравшая себе пирожное с блюда, стоявшего на сервировочном столике рядом с ней. Пухленькая, с очень светлыми белокурыми волосами и светло-голубыми глазами, она напоминала приятное на вкус бланманже — сплошную сладость, лишенную плотной субстанции. Лидии показалось, что она делает эту оценку не без оснований.

— Мужья ведут себя не по обязанности, — сказала Эмили, совсем утонувшая в своем любимом кресле. Находясь в компании людей, которым она верила и которые не следили за ней пристальным взглядом, Эмили переставала нервничать. У нее пропадала также склонность «заимствовать» чужие вещи.

— Совершенно верно, Эмили, — кивнула Элинор. — Муж Сары готов посмотреть по-другому на ее действия. Но не каждый брак бывает столь успешным. — Элинор сказала это без малейшей иронии. Она похоронила своего герцога десять лет назад и, по слухам, опорожнила на его могиле ночной горшок. Не на глазах у всех, разумеется. Элинор всегда была человеком осторожным.