Счастливый билет - Линн Грэхем Страница 8

Наварра такое предложение не позабавило, но он всмотрелся в ее открытое живое лицо.

— Думаю, нам не стоит говорить, что ты работала горничной в отеле.

— Всегда лучше говорить правду.

— И это слова женщины, которую я застукал за воровством.

Тоуни вдруг застыла, словно ее ударили.

— Я ничего не воровала, — с трудом пробормотала она.

— Это не важно, если ты будешь своими пальчиками трогать только свои вещи, пока ты со мной, — сухо ответил Наварр. — Надеюсь, ты можешь держать в узде желание воровать, потому что мы будем общаться с очень богатыми людьми.

Тоуни пристыженно склонила голову:

— Вам не нужно волноваться на этот счет.

Наварр устроился поудобнее в закрытом частном зале в магазине, а Тоуни отправилась примерять вечерние платья, каждое из которых было изысканнее предыдущего. Когда выбор пал наконец на два лучших, ее препроводили в зал, где Наварр читал финансовые газеты.

— Для этого она слишком молода, — прокомментировал он лиловое бальное платье, в котором могла бы отправиться на прием и сама Мария-Антуанетта.

Когда она вышла в облегающем сером кружеве, которое пышной юбкой расходилось от колен, он даже газету положил, чтобы получше рассмотреть ее стройную фигурку и пышные формы.

— Великолепно, — заявил он с показным энтузиазмом, при этом в зеленых глазах его было столько же чувства, сколько при взгляде на деревянную вешалку.

И даже невзирая на все их равнодушие, его глаза были прекрасны. Такие холодные и загадочные, как глубокое море. Сама удивившись такой странной мысли, Тоуни опять оказалась в просторной примерочной в окружении продавцов, вывешивающих наряды стилисту на выбор. Там были брюки, юбки, платья, топы и пиджаки, а еще белье и множество обуви и аксессуаров. Все вещи были дизайнерскими, выдержанными в классическом стиле. Ничего из этого гардероба не было в достаточной степени красочным или оригинальным, чтобы ей понравиться. Она с облегчением напомнила себе, что будет играть роль фальшивой невесты всего две недели. Неужели ей нужно столько одежды, или стилист просто по полной раскручивает клиента со средствами?

Когда она вернулась к Наварру, он по-английски разговаривал по телефону. И пока они шли по магазину, он все продолжал говорить низким, сексуальным, воркующим голосом. Тоуни успела уже догадаться, что его собеседница женщина. По дороге обратно в отель они молчали. Ей хотелось съездить домой и взять что-то из своей одежды, и она старательно выбирала подходящий момент для этой просьбы. Наварр скрылся в спальне и ровно через десять минут вернулся в светло-сером костюме:

— Я ухожу. До завтра.

Она наморщила лоб:

— А мне обязательно тут сидеть?

— Это условие сделки, — подтвердил он, не выказав интереса к ее предпочтениям, отчего она чуть зубами не заскрежетала.

Наварр вернулся в номер уже после полуночи вместе с Жаком. Он забыл о Тоуни и сильно удивился, когда увидел, что гостиную заливает мягкий свет. Из-за стола с остатками еды, картами и монетами тут же под строгим взглядом Жака вскочили трое охранников. Тоуни осталась сидеть на диване, поджав под себя босые ноги.

Наварр махнул рукой охранникам. Тоуни еще не опробовала новый гардероб. На ней были линялые обтягивающие джинсы с дырками повыше колен и футболка со скелетами. Ее распущенные кудрявые волосы доходили ей до середины спины. Они были длиннее, чем он подумал сначала. Из-за этих своих кудряшек она была похожа на фею.

— Откуда у тебя эта одежда? — без предисловий спросил Наварр.

— Я дала Элизе список необходимых вещей и ключи, и она была настолько любезна, что съездила ко мне и собрала для меня сумку. Я думала — то, что я ношу за закрытыми дверями, не имеет значения.

Наварр нагнулся и взял с подлокотника дивана открытый альбом с потрясающей карикатурой, в которой легко было узнать Элизу. Он посмотрел на предыдущую страницу и нашел там еще одну карикатуру. Оказывается, Тоуни нарисовала всех своих спутников.

— Это твое? У тебя хорошо получается.

Тоуни небрежно повела узкими плечами.

— Недостаточно хорошо, чтобы платить по счетам, — иронично сказала она, вспомнив, как часто мама упрекала ее в том, что она изучала искусство, а не что-то более практичное.

— И все-таки у тебя талант.

— Где мне сегодня спать? — без выражения спросила Тоуни, не желая продолжать дискуссию на заданную им тему.

— Можешь спать на диване, — без колебаний сказал ей Наварр, разозлившись на себя за то, что не подумал о ее потребностях вовремя и не попросил номер с отдельной спальней. — Мы здесь всего на две ночи, а потом мы уедем из Лондона.

— Куда?

— Дальше на север, — осторожно ответил Наварр.

Он зашел в спальню и вынес оттуда постельное белье и подушку. Положив все это на кресло, мужчина кивнул и снова ушел. Он двигался так плавно и источал такую сексуальность, что Тоуни опустила глаза, пытаясь подавить реакцию на него.

— Знаете… настоящий джентльмен предложил бы леди спать на кровати, — сказала она ему вслед.

Наварр с иронией взглянул на нее яркими, как драгоценные камни, зелеными глазами в роскошном обрамлении черных ресниц и протянул:

— Я никогда не был джентльменом.