Клиника обмана [= Любовь в режиме ожидания ] - Мария Воронова Страница 8

По четвергам в больнице собиралась комиссия, врачи обсуждали тактику лечения.

«А со мной и безо всяких комиссий давно все ясно», – подумал Витя и вышел из палаты. Переводя дыхание на каждой площадке лестницы, он добрался до своего излюбленного чердачного окошка.

Агриппина Максимовна в высоком докторском колпаке и синем фланелевом халате поверх обычного спешила в административный корпус, прижимая к себе стопку историй болезни. Старушка оскальзывалась на неровно протоптанной дорожке, вытягивала для равновесия руку, но темпа не снижала.

В ворота вползла красная «мазда». Это же машина, на которой шофер привозит Анну! В животе у Вити вдруг стало пусто, словно он проехался в скоростном лифте. Сотников приник к стеклу – не может быть, она была вчера и теперь должна приехать только через неделю.

Поравнявшись с Агриппиной, «мазда» затормозила, из нее вылез высокий худощавый дядька в военной форме и, в несколько прыжков преодолев полоску глубокого снега, взял бабку за локоть. Та воинственно обернулась. Некоторое время оба бурно размахивали руками, потом разом успокоились и закурили.

Неужели это сам богатый папочка пожаловал? Тогда почему в форме? Или это вовсе другая машина?

Но тут открылась задняя дверца и появилась Анна, в смешной вязаной шапочке с помпоном. Она пошла к Агриппине, стараясь попадать в глубокие следы, оставленные военным. Шаг оказался для нее слишком широким, девчонка потеряла равновесие и шлепнулась в снег, но тут же вскочила.

Витя больше не думал, почему она приехала не вовремя и что это за дядька с ней, просто смотрел, как Анна, смеясь, отряхивается.

Агриппина засеменила дальше, а военный с Анной после недолгой дискуссии сели обратно в машину. «Мазда» медленно покатилась вдоль забора и вскоре скрылась из виду.

С колотящимся сердцем Витя спустился в палату. Сейчас Анна пойдет по отделению и удастся посмотреть на нее вблизи. Сотников остановился перед зеркалом, причесался, поправил воротник клетчатой рубашки. Потом почистил зубы. Если бы знать, что Анна придет сегодня, он бы принял душ, хотя мытье последнее время превратилось для него в тяжелую работу.

Расправив покрывало на постели и запихнув все, что лежало на тумбочке, в ящик, Витя сел на самый краешек кровати и стал ждать. Потом вскочил, взбил подушку и сделал из нее красивый треугольник. К счастью, все соседи по палате смотрели мультик в игровой комнате и не видели его суетливых приготовлений.

Но время шло, никто не появлялся, и Витя снова ненавидел Анну: зачем заставила его так переживать?

По коридору, дребезжа и постукивая кривыми колесами, проехала каталка с ужином, сквозь полуоткрытую дверь Витя уловил запах кипяченого молока с медом.

Вот и все, ждать больше нечего. Но тут на пороге появились Агриппина и давешний мужик в форме. Анны с ними не было.

– Вот он, – сказала заведующая, показывая на Витю крючковатым артритным пальцем.

– Здравствуй, – улыбнулся мужчина. – О, какая койка! – Он повертел головой, чтобы рассмотреть кровать с разных точек. – Настоящий шедевр, услада взору военнослужащего. Ну что, солдатик, давай я тебя посмотрю.

– Это профессор, специально приехал тебе помочь, – поспешно сказала Агриппина Максимовна. Наверное, боялась, что Витя пошлет по известному адресу и профессора.

Он встал и кивнул.

Мультики кончились, и в палату стали возвращаться дети. Они с криками забегали в дверь, натыкались на докторов, замолкали и чинно садились на свои койки, со страхом глядя на заведующую и незнакомого военного дядьку.

– Может быть, пойдем в ординаторскую? – улыбнулся профессор, глядя на притихшую малышню.

– Да, конечно, – засуетилась Агриппина. – Пойдем, Витя.

Неужели это Анна привезла консультанта для него? Неужели так хочет, чтобы он поправился, что ищет на стороне специалиста и сама везет его сюда? Хотя при ее деньгах ей совсем не обязательно трудиться, достаточно подписать чек. Больше всего ему хотелось спросить, куда Агриппина с этим профессором дели Анну. Но, справившись с гневом, Витя понял: она не хочет, чтобы он знал о ее роли в этой консультации.

Наверное, сидит в машине, подумал он, представив, как девчонка, сняв дурацкую шапочку и расстегнув пуховик, мается в салоне. Что она делает? Играет в телефон? Или слушает радио, а может, дремлет. А вернее всего, болтается вместе с шофером по торговому центру напротив.

О предстоящей консультации он почти не думал, согласившись на нее только для того, чтобы не портить Анне настроение. Никаких чудес Витя Сотников не ждал.

Перехватив его хищный взгляд, Агриппина Максимовна быстро опустошила пепельницу.

– Даже не думай, Сотников, – веско сказала она. – Представляете, Ян Александрович, он никак не может бросить курить.

– Прекрасно представляю. Я, например, тоже не могу. – Профессор мягко взял его за плечи. – Ну что ж, Виктор, расскажи, пожалуйста, как ты заболел.

– Как все, – буркнул Сотников, – жил, жил, потом заболел.

Агриппина Максимовна подскочила за письменным столом:

– Витя! Ян Александрович хочет тебе помочь! Переломи, пожалуйста, свой гонор и отвечай на вопросы.

– Оставьте его, Агриппина Максимовна. Болезнь не в той стадии, когда имеет значение сбор анамнеза. Как я понимаю, в диагнозе у вас сомнений нет?

Она отрицательно покачала головой.

– Значит, можно не терзать молодого человека воспоминаниями о печальных моментах его биографии. Это я так спросил, по докторской привычке. Ты как думаешь, если рубашку снимешь, не замерзнешь? Обычно я на работе в хирургической форме рассекаю и чувствую, можно раздевать пациента или нет, а сейчас в кителе что-то не пойму, как у вас тут обстоит с температурой воздуха.

Витя молча разделся до пояса. Профессор долго щупал его шею и подмышки, выстукивал и выслушивал легкие внимательно, с напряженным лицом, словно Штирлиц, пытающийся поймать радиограмму из Москвы.

Потом положил его на диванчик и сосредоточенно мял живот.

Витя, опытный пациент, послушно вдыхал, выдыхал, надувал живот и сглатывал, лишь бы профессор поскорее от него отвязался.

– Ну все, молодец, – доктор похлопал его по плечу, – можешь одеться.

Витя встал, потянулся за майкой, но Ян Александрович вдруг остановил его:

– Агриппина Максимовна, полюбуйтесь-ка, какое великолепное сложение!

– А? – Старушка оторвалась от истории болезни, которую заполняла со страшной скоростью. Несмотря на руководящий статус, ей приходилось заниматься рутиной – в отделении был жуткий кадровый голод, работали всего два врача – она сама и похожий на растолстевшего Айболита дядечка со смешной фамилией Печиборщ. Агриппина Максимовна обожала его за высочайшую эрудицию и преданность работе, но, когда ей напоминали, что она уже пожилая и, может быть, доктор Печиборщ справится с обязанностями заведующего, категорично заявляла: «Никаких борщей! Ладно, он сам блаженный, это полбеды. Но он ведь уверен, что все вокруг такие же, как он! Да мы через три дня по миру пойдем!»