Зачет по любви - Анастасия Градцева Страница 8

– Вкусно? – уточнила я.

– Да. На удивление неплохо. Мне вообще нравится узбекская кухня.

– Мне тоже, – я без особого энтузиазма прихлебывала лагман. В этот раз они его как-то пересолили, и было не очень вкусно. А может я просто не успела как следует проголодаться. – Как у вас лекция прошла? Вы так и не рассказали.

– Скучно, – кратко ответил Кашнов, а потом, увидев мои вопросительно приподнятые брови, пояснил: – Неинтересные вопросы, неинтересные люди, странное понимание профессии продюсера. Им почему-то кажется, что я сижу, ничего не делаю и гребу деньги лопатой. И тоже так хотят.

– А как на самом деле?

– На самом деле у меня постоянный аврал, – пожал он плечами. – Мы в огне, всё в огне, и денег постоянно не хватает. Я, наверное, какой-то неправильный продюсер, потому что правильные идут от денег к творчеству. А я наоборот.

– Это как?

– Ну вот смотри: есть продюсеры-бизнесмены. Они получают бюджет на проект, отпиливают оттуда жирный кусок, от тридцати до пятидесяти процентов в зависимости от своих аппетитов, а на остальное уже снимают. А мы с моей командой как дураки: все, что берем на проект, тратим, да еще и в перерасход постоянно уходим. Я просто в продюсеры из авторов пришел, да и сейчас иногда сам пишу, так что я придирчивый. Со мной, наверное, тяжело работать: я много требую от ребят, и мы в итоге переснимаем даже то, что можно было, в принципе, не переснимать – зрителям бы и так зашло. Но я не могу.

– Значит, режиссеры тебя не любят?

– Наоборот: любят, – усмехнулся Кашнов, его золотые глаза потеплели, и было видно, что он действительно очень гордится этим фактом. – Любят, потому что я их не бросаю наедине с проектом, у нас всегда совместное творчество. Многие продюсеры ведь как делают: кусок бюджета себе в карман положили, скинули всю работу на режиссеров, а сами только долбят их и требуют результата. По сути наживаются на чужом труде.

– А ты все делаешь сам? Но разве это рационально? Ты же не можешь разбираться во всем: и в сценарии, и в подборе актеров, и в съемках, и в монтаже.

– Могу. За это мне и платят. Понимаешь, я не тот продюсер, который сводит идею и деньги и главная задача которого выбить бюджет на проект. Я креативный продюсер, а это значит, что в моей голове есть видение того, каким проект должен быть. Я знаю, как нужно, поэтому работаю с этим проектом от первого слова до крайнего кадра. И со сценаристами, и с кастинг-директорами, и с режиссерами.

– И сколько у тебя проектов в работе?

– Запущенных семь, а в процессе три. А нет, четыре.

Я пораженно молчала. Нихрена себе.

– А когда же ты спишь?

– Ночью, – усмехнулся он, а потом подумал и честно добавил: – Поздно ночью. У меня обычно день до полуночи расписан.

– А вчера?

– Вчера у меня еще отпуск был, – вздохнул Кашнов. – Я уезжал на неделю в горы и только вчера утром вернулся. А сегодня буду расплачиваться за свой отдых по максимуму, там целая куча нерешенных вопросов скопилась. Мне, кстати, надо будет уже ехать через пятнадцать минут, так что если хочешь что-то спросить…

Но в этот момент у него вдруг зазвонил телефон.

– Прости, я отвечу. Это личный номер, значит, что-то важное. – Кашнов потянулся за телефоном. – Да, Слав, слушаю. Все-таки не подходит? Ты уверен? Блядство!

Я хмыкнула. Ну надо же, Кашнов тоже умеет матом ругаться. Я уж думала, что он весь такой идеальный и непогрешимый.

– Пусть Катя еще посмотрит ребят этого типажа, выберет человек десять и скинет мне на почту. Сегодня. Нет, до трех уже должно быть готово, а лучше еще раньше. Все, давай, я тут занят немного.

Кашнов убрал телефон и нахмурился, озабоченно покусывая нижнюю губу.

– Что случилось? – с любопытством спросила я.

– Да не бери в голову, Лика, это по работе, – махнул он рукой. Тон был до ужаса покровительственный, как будто он с ребенком разговаривал. Типа беги в песочницу, детка, не мешай взрослому дяде серьезными делами заниматься.

Ух, как же меня это взбесило! Но я постаралась сдержаться.

– С кастом проблемы? – деловито спросила я, надеясь, что угадала.

Кашнов посмотрел на меня с таким видом, будто перед ним внезапно табуретка заговорила. Причем дала довольно дельный совет.

– С кастом, – медленно проговорил он. – Ты права.

– Расскажешь? – И тут я вдруг сама себя услышала. – Ой, то есть «расскажете».

– Лика, – Кашнов вздохнул, – ты вообще-то мне тыкаешь последние полчаса, если еще не заметила. И, кстати, мне это нравится. Так, может, хватит этой нарочитой вежливости? На ты, значит, на ты.

– Ладно, – после некоторой заминки согласилась я. – Так что там у тебя с кастом? И почему это такая большая проблема?

Кашнов поморщился, как будто не видел большого смысла в том, чтобы посвящать меня в детали, но все же ответил:

– Послезавтра у нас уже первый съемочный день сериала «Улицы», а мы до сих пор не можем одного актера найти. Вернее, мы его нашли месяц назад, но он внезапно сорвался, там по здоровью возникли проблемы. И мы с Катей – она кастинг-директор «Улиц» – выбрали еще двоих, а вернее одного, он прям идеально по типажу подходил. Но вот сейчас Славка, мой режиссер, позвонил и сказал, что нет, он с этим парнем работать не будет – тот по-актерски не тянет, а на него большая нагрузка в сценарии, хоть это и не главный герой.

– А что за типаж?

– Бэдбой. Отрицательный персонаж, антагонист главного героя.

– А какие требования?

Кашнов иронично поднял бровь:

– Лика, откуда такой интерес?

– Тебе сложно сказать? – возмутилась я. – Кто-то мне вообще обещал ответ на любой вопрос.

– Обещал, – согласился Кашнов. – Ну если в двух словах, то актер должен быть красивым или хотя бы харизматичным. С хорошими актерскими данными, потому что в сценарии у него прописан сложный характер. Лучше брюнет, но если что, покрасим. Возраст до двадцати пяти, хорошее телосложение, обаяние.

– Опыт съемок обязателен?

– Нет. Но вообще опыт приветствуется.

Я покивала. Пока все сходилось.

Дело в том, что у меня, кажется, была на примете подходящая кандидатура. Артем. Правда, я не могла вспомнить его фамилию, так что никаких его профессиональных фото в базе актеров я бы сейчас Кашнову не нашла, но кое-какие фотки Артема у меня тем не менее имелись. Из частной коллекции, так сказать.

– Дай мне минутку, – попросила я у Кашнова и взяла свой телефон. Пролистала галерею до мая прошлого года и нашла самую приличную фотку из тех, что там были.

– Вот, посмотри, что-то такое вам надо?

На фотке был как раз Артем – отлично сложенный черноволосый парень, валяющийся на разворошенной кровати. Одет он был только в штаны и вид имел несколько затраханный. Несмотря на недовольное лицо («Лика, ну хватит уже фоткать, достала!») было видно, что он очень красив. Такой хищной, немного восточной красотой. Черты лица правильные, но резкие, поэтому слащавым он не казался.