Легенда о яблоке. Часть 1 - Ана Ховская Страница 8

– Как?!– переспросил Брайан.

– Ну, Фисо,– нетерпеливо ответила Милинда.– Фисо, наоборот – Софи.

Брайан и Логан дружно рассмеялись.

– Фисо! Симпатичное прозвище, не правда ли, Брайан?– весело заметил Бен и подмигнул Софии.

София уже возмущенно надула губы и хотела было заплакать, как Брайан со всей серьезностью заявил:

– Очень милое имя!

София недоуменно заморгала и наивно уставилась на крестного.

– И что, меня теперь будут называть Фисо?!

– Нет, я буду называть тебя «мой ангелочек». А те, кто называют тебя Фисо, просто не умеют правильно читать. И они не стоят твоих драгоценных слезинок.

Еще несколько минут Логан и Брайан утешали Софию уговорами, разъяснениями и, в конце концов, она снова ощутила себя любимой и особенной.

Вернув сестер домой после длительной прогулки у речки, Брайан переоделся и тайно от отца отправился в библиотеку Эль-Пасо, чтобы начать свою подготовку для поступления в университет.

***

В субботнее утро после завтрака Хелен Дьюго отправилась к своим любимым клумбам с азалиями. Утро было спокойное, солнце ушло за облака, и веяло приятной прохладой. Хелен мечтательным взглядом окинула свой сад, играющую в его глубине Софию и вдруг печально опустила глаза и криво усмехнулась. Прошлым вечером, когда дети улеглись спать, а она заканчивала подготовку ко сну, в спальню шумно ввалился Ланц, пьяный и неумытый, прилег на маленькую кушетку у окна и засопел. Хелен растерянно развела руками в немом вопросе и медленно опустилась на колени рядом с кушеткой.

– Ланц, что случилось?

– Иди спать, женщина,– грубо проворчал Дьюго.

– Ланц, тебе надо переодеться, ты весь в грязи…– осторожно притронувшись к руке мужа, мягко обратилась Хелен.

Ланц приподнялся на локте, вытаращив глаза и сердито сдвинув брови, глянул на жену.

– Хелен, неужели эта ферма никому не нужна?

Его вены на висках и лбу надулись от давления. Он нащупал пальцами переносицу, помассировал ее и глубоко вздохнул.

Хелен виновато опустила глаза и молчала, хотя не понимала, в чем ее вина. Но в тот момент такое поведение ей показалось наиболее выгодным, потому что в нетрезвом состоянии Ланц был непредсказуем.

– Хелен, мы воспитываем наших детей неправильно… Все книги, телевизор, радио делают из них циничных, неблагодарных людей… Все это отворачивает их от земли, они становятся похожими на людей из Эль-Пасо – лицемерных, дерзких, непокорных…

Хелен молча выслушивала мужа, не смея перебивать. Ланц всегда злился при упоминании о городской жизни либо какой-то другой вне фермы, не связанной с традициями его отца, деда. Его всегда раздражали советы соседей, учителей, сестры Хелен – Лили отправить детей учиться в город и изменить их жизни. Все его представления о счастье и благополучии детей и семьи были связаны только с фермерством, землей, на которой они жили, с их поместьем, с трудом и потом. Хелен прекрасно понимала, что взгляды мужа и его упорное стремление к тому, чтобы привязать детей к семейному делу и сделать их себе подобными, не вызывает у детей восторга. Напротив, с каждым упоминанием о своей цели Ланц сталкивался со сдержанным молчанием сына на вопрос о планах на будущее. Дочери оставались маленькими и еще ничего не понимали в таких вопросах, однако София уже имела свое категоричное мнение, с которым трудно было мириться.

– Я знаю, что Брайан твердо намерен поступать в университет международных отношений в Вашингтоне,– горько сообщил Ланц.– А я твердо намерен удержать его от этого шага. Сын должен следовать за отцом, а не отстраняться от семьи. Зачем ему на ферме академические знания? От этого лошади не поумнеют и навоз не легче станет убирать.

Хелен подавленно усмехнулась и отвернула лицо от мужа. Как было тяжело осознавать убогость и эгоистичность его взглядов. Ей казалось, что раньше Ланц не был таким холодным, безучастным к судьбе детей. Или он и впрямь был ослеплен идеей создать династию фермеров, прикованных к земле и не стремящихся занять достойное положение в цивилизованном обществе.

– Университет, Ланц, – это его будущее,– не сдержалась Хелен.

Ланц враждебно выпрямился, поднялся и громко стукнул кулаком о стену.

– Дерьмо! Так ты на его стороне?

– Ланц, послушай…

– Ты всегда мечтала вырваться отсюда… хотела стать городской белоручкой,– резко перебил ее муж.

Он злобно глянул на жену и, презрительно сощурив глаза, ненавистно выдавил:

– Ну что бы ты сейчас делала? Что дали бы тебе Логаны?

– Ланц!– воскликнула Хелен и сердито поднялась на ноги.– Как ты смеешь мне это говорить?! Я – здесь, с тобой, с твоими детьми…

Хелен на секунду умолкла, пытаясь подавить слезы, подступающие к горлу. Ее руки задрожали от возмущения и досады, но она крепко сжала пальцы в кулаки и сдавленным голосом продолжила:

– Ты никогда не оценишь мой выбор, правда? А теперь иди и выспись в конюшне, от тебя несет виски и потом.

Хелен недовольным движением откинула покрывало на кровати и легла, с головой укрывшись легкой простыней. Она все еще пыталась справиться с нахлынувшим гневом и нанесенной Ланцем обидой.

Ланц замер, проследил за поведением жены, и, когда она спрятала лицо, досадно покачал головой, понимая, что завтра ему придется просить прощение за свою пьяную выходку и грубость. Он бессильно вздохнул и поплелся вон из дома.

***

Хелен открыла глаза, услышав шум крыльев птиц, и взглянула на голубое небо с барашками облаков. Вчерашняя обида осела горьким осадком на сердце. Хелен старалась оправдать мужа и тут же гнала навязчивые мысли о неверном выборе в молодости. Ей все еще хотелось верить в добрую натуру Ланца, но он будто намеренно пытался испортить отношения с ней.

– Мама, мама,– раздался пронзительный детский крик.– У меня выпал зуб! Я теперь страшная, как колдунья.

Хелен оглянулась на крик Милинды и, развеяв дурные мысли, добродушно рассмеялась.

– Мое солнышко! Фея подарит тебе новый зубик.

На крик сестры из-за деревьев выбежала София с яблоком в руке.

– А у меня уже такой вырос,– похвасталась она и оскалилась.

Хелен взяла младшую дочь за руку и медленно пошла в прохладную тень деревьев.

– Иди к нам, София.

Хелен присела под самым большим деревом, оперлась спиной на его широкий ствол и, обняв детей за плечи, прижала их к своей груди.

– А тетя Лили сказала, что если я закопаю зубик под самым красивым цветком и позову цветочную фею, то она даст мне много счастья,– наивно сказала Милинда.

– Мама, а что такое счастье?– спросила София, прожевывая яблоко и еле выговаривая слова.

Хелен заглянула в большие лучистые глаза дочери и, мечтательно вздохнув, подняла лицо к небу.