Йенни - Сигрид Унсет Страница 8

Йенни высвободила руки из-под одеяла и закинула их за голову. В комнате было холодно, как в леднике, и темно. Она чиркнула спичкой и посмотрела на часы – было без нескольких минут семь часов вечера. Она могла поваляться еще несколько минут; она снова спрятала руки под одеяло и уткнулась щекой в подушки.

– Йенни, ты еще спишь? – спросила Франциска, отворяя дверь, не постучав предварительно. Она ощупью пробралась к кровати и погладила подругу по лицу. – Что, очень ты устала после бессонной ночи?

– Нет, ничего. Теперь я встану.

– Ты когда вернулась домой?

– В три часа. После того как я поработала в студии, я пошла в Прати и там приняла ванну, а потом обедала в Рипетта, ты знаешь? Придя домой, я сейчас же улеглась. Теперь я выспалась и сейчас встану.

– Лучше подожди немного, здесь ужасно холодно, я затоплю, – и, говоря это, Франциска зажгла на столе лампу.

– Позови синьору, она все сделает… Ческа, но до чего ты нарядна! Дай посмотреть на тебя! – Йенни уселась в кровати.

Франциска поставила лампу на ночной столик и стала медленно поворачиваться перед Йенни.

На ней была та же зеленая юбка, но блузка была белая, кружевная. На плечи был живописно накинут шелковый шарф бронзового цвета с серо-голубыми полосками. На шее – ожерелье из двойного ряда крупных кроваво-красных кораллов, а с ушей на ее смуглую шею ниспадали длинные серьги также из кораллов. Она с улыбкой откинула с висков волосы, чтобы показать подруге, что серьги были привязаны к ушам нитками для штопки.

– Ты подумай только, ведь они достались мне за восемь-десять шесть лир всего. Ну, разве это не великолепно? Как ты находишь?

– Дивно! Нет, знаешь, этот костюм… мне хотелось бы написать тебя в нем.

– Отлично. Я с удовольствием буду позировать для тебя. Знаешь, у меня бывают дни, когда я все равно не могу работать… все валится у меня из рук… Ах, Йенни… – Она тяжело вздохнула и села на край постели. – Нет, ничего, – сказала она вдруг, как бы отрываясь от грустных мыслей. – Я пойду и принесу углей для растопки.

Вскоре она принесла горячих углей в каменном горшке и уселась на корточках перед небольшой печкой.

– Лежи себе спокойно, Йенни, пока комната не нагреется. Я застелю твою постель… и стол накрою… и чай заварю. А, ты взяла с собой свой холст? Дай посмотреть!

Она поставила рамку с полотном на стул и осветила картину.

– Хорошо! Очень хорошо!

– Ты действительно находишь, что это не очень скверно? Я сделаю там еще два эскиза… Я подумываю также о большой картине… сельские рабочие на поле…

– Знаешь, Йенни, из тебя, наверняка что-то выйдет… Я буду ужасно рада, когда твою работу увидят Гуннар и Алин… Ах, а ты уже вскочила? Дай я причешу тебя!

С этими словами она принялась расчесывать прекрасные белокурые волосы подруги, не переставая болтать.

– Боже, что за волосы у этой девочки! Такие волосы и не причесать по моде… Да сиди же смирно!.. Ты знаешь, утром тебе пришло письмо. Ты получила его? Это, наверное, письмо от твоего маленького брата, не правда ли?

– Да, – ответила Йенни с улыбкой.

– Смешное?

– Конечно, очень забавное. Ах, Ческа, если бы ты знала, как мне хочется иногда… так в воскресенье утром… понимаешь?… очутиться вдруг там, в Христиании, и пройтись с маленьким Кальфатрусом по лесу в Нордмаркене!

Франциска посмотрела на улыбающееся лицо Йенни, отражавшееся в зеркале, и снова принялась расчесывать волосы подруги.

– Кончай, Ческа, нам некогда…

– Ничего. Если они придут раньше, то могут посидеть у меня в комнате. Правда, там настоящий свинарник, но не беда! Впрочем, они не придут так рано. Может быть, Гуннар, но его я вовсе не стесняюсь… Да и Алин также меня ничуть не стесняет… Кстати, ты знаешь, он заходил ко мне сегодня утром, я еще лежала в постели. Он сидел и болтал. Потом я отправила его на балкон, пока одевалась. Потом мы пошли в Фре Рэ и вкусно пообедали. Мы провели вместе все послеобеденное время.

Йенни ничего не сказала на это.

– Мы видели Грама в Национале. Ах, Йенни, до чего он скучный! Видела ли ты когда-нибудь более утомительного человека?

– Я вовсе не нахожу, что он такой скучный. Правда, он, бедняга, немного неловок. Вот такой и я была вначале. Такие люди очень хотят веселиться, но не умеют.

– «Я приехал сегодня утром поездом из Флоренции», – передразнила Франциска Грама и весело засмеялась. – Фу! Ладно уж он прилетел на аэроплане.

– Ты была с ним очень невежлива. Так нельзя, Ческа. По правде, мне очень хотелось пригласить его сегодня вечером к нам. Ноя боялась рисковать… боялась, что ты будешь нелюбезна с ним, даже когда он был бы нашим гостем.

– Ну поверь, что тут не было бы никакого риска, – заметила Франциска обиженным тоном.

– А помнишь, как невежливо ты обошлась с Дугласом в Париже, когда он пришел к нам в гости?

– Да ведь это было после его некрасивой истории с натурщицей!

– Что же тут такого? Эта история ничуть не касалась тебя.

– Вот как? Это после того, как он сделал мне предложение и я почти решила согласиться?

– Ну, этого он не мог знать.

– Как не мог знать? Я ему не давала прямого отказа. А накануне я была с ним в Версале… и ему было разрешено поцеловать меня… и он целовал меня множество раз… а в парке он положил мне голову на колени. А когда я сказала, что не люблю его, то он не поверил этому.

– Ческа, – сказала Йенни серьезно, ловя взгляд Франциски в зеркале, – ты добрейшая душа в мире, но иногда мне кажется, что ты точно не видишь, что имеешь дело с живыми людьми, у которых есть сердце, которые чувствуют и страдают.

– Напрасно ты думаешь, что я такая добрая… Ах, я забыла показать тебе розы, которые мне преподнес сегодня Алин. Целая охапка, он их купил на Испанской лестнице. – И, говоря это, Ческа задорно засмеялась.