Братья Карилло. Обретая надежду - Тилли Коул Страница 8

И мой младший братишка послушался. Впрочем, как и всегда.

Остин, держа меня за плечи, опустил голову и взглянул мне в лицо. Я видел, что из глаз его капали слезы. Я схватил брата за затылок и, притянув обратно к груди, прошептал:

– Я чертовски скучал по тебе, малыш.

– Lo giuri?⁷ – дрожащим голосом спросил Остин, уткнувшись мне в рубашку.

Я лишь усмехнулся.

– Lo giuro⁸.

Отодвинувшись, Остин оглядел меня и недоверчиво покачал головой.

– Как… Акс, черт возьми, как ты выбрался? И как здесь оказался?

– Хорошее поведение, Ост.

Гордость, вспыхнувшая на его небритом лице, почти сломила меня. Я не понимал, почему он всегда так верил в мою жалкую задницу.

Я этого не заслуживал. Как и его самого в качестве брата… Совершенно.

Остин обнял меня за плечи и проговорил:

– Я всегда знал, что ты справишься. Сумеешь не высовываться и двигаться вперед. – Остин взлохматил мне длинные волосы и потянул меня в дом. – Что за хрень с этими космами и бородой? Ты всегда ходил лишь с короткой стрижкой.

– Не знаю. Просто не потрудился их обрезать.

Остин вдруг замер. Я почувствовал его пристальный взгляд. И посмотрел на него, удивленно подняв брови.

– Что?

– Я просто с трудом узнаю тебя, вот и все. Словно ты другой человек. И… – Взгляд его карих глаз впился мне в левую щеку. Я поднял руку и коснулся места, где прежде находилась стидда, черная татуировка в форме звезды, сообщавшая всем, что жизнь моя посвящена Холмчим. – Ты закрыл ее…

Я отвел взгляд.

– Да… – только сказал я и больше не стал ничего пояснять.

– Почему? – настаивал он.

– Просто так, малыш.

– Распятием? – поинтересовался он, но я лишь пожал плечами. Остин все еще не сводил с меня взгляда, однако я не собирался продолжать эту тему.

– Ты же убрал свою, – заносчиво проговорил я.

– Я больше не живу той жизнью, Акс. Пришло время покончить с прошлым дерьмом.

Я понимающе кивнул, и Остин, будто уловив намек, повел меня внутрь.

Когда мы вошли в дом, я почувствовал, что Остин не сводил с меня взгляда, словно боялся, что я могу исчезнуть, стоит ему отвернуться. Он по-прежнему держал меня за плечи.

Остин взял у меня сумку и поставил ее на черный мраморный пол. Я огляделся вокруг и затаил дыхание, смущенный тем, что находился в подобной обстановке. Для меня привычными казались тонкие стены, жестяные крыши и пластиковые окна трейлеров. Или же каменные полы и металлические двери камер. Но никак не гребаные особняки, в одном из которых я сейчас и находился… И этот дом мой младший брат купил на свои деньги, заработанные за счет собственного таланта. Это казалось чертовски нереальным.

Остин хлопнул меня по спине, и я покачал головой.

– Что? – спросил он, когда я жестом указал на большой коридор и гостиную с телевизором, которая больше напоминала гребаный кинотеатр.

– Ты хорошо поработал, малыш.

Остин опустил глаза.

– Я же тебе обещал. Сказал, что, когда ты выйдешь, у меня будет дом, в котором и ты сможешь жить.

В горле снова появился ком, и Остин, кажется, понял, что я сейчас не смогу сказать ни слова.

– Остин? Малыш? Кто приходил? – донесся справа из коридора женский голос. Кажется, там находилась кухня. А вскоре появилась и сама цыпочка, темноволосая, маленькая и тощая.

Внутри у меня все перевернулось.

«Вот черт. Лекси».

– Малыш? – вновь позвала она; девушка шла, опустив голову, вытирая кухонным полотенцем только что вымытый стакан.

Остин застыл рядом со мной. И стоило Лекси поднять взгляд, как она отпрыгнула, пораженная увиденным.

– Акс… Аксель?.. – прошептала она. Ее руки задрожали так сильно, что стакан, который она держала, упал на пол и разбился вдребезги.

– Эльфенок, – проговорил Остин, и я услышал беспокойство в его голосе. – Черт, эльфенок, ты в порядке?

Взгляд ее огромных зеленых глаз метнулся к Остину. Лекси кивнула и тут же снова уставилась на меня.

Остин встал перед ней и, коснувшись ладонями ее щек, заставил Лекси повернуться к нему.

– Эльфенок, посмотри на меня. – Она перевела на него взгляд. – Ты в порядке?

Она медленно кивнула, и Остин, словно защищая, заключил ее в объятия. Будто бы оберегал от меня. Я знал, что у Лекси проблемы. Черт, я слышал, что она чуть не умерла. Лев поведал об этом, когда пять лет назад позвонил мне из больницы и накричал за то, что я втянул их в неприятности.

Сердце забилось чаще, когда я понял, как сильно она меня боялась. Лекси казалась чертовски напуганной.

– Лекси, – поздоровался я, но прозвучало это довольно резко.

Она не сводила с меня взгляда зеленых глаз. Остин лишь крепче прижал ее к себе.

– Аксель, – дрожащим голосом ответила она. И мне явно стало не по себе.

Я сделал шаг вперед и заметил, как она напряглась. Поэтому замер на месте и поднял руки, показывая, что не несу угрозы.

– Слушай, Лекси, я хочу извиниться за то, как с тобой обращался. Я вел себя ужасно. Словно чертов засранец. – Я опустил голову, даже на расстоянии ощущая напряжение Остина. – Но теперь я стал другим.

Довольно долго Лекси просто молча на меня смотрела. А затем, глубоко вздохнув, перевела взгляд на Остина.

– Эльфенок? – спросил он.

Лекси протянула руку и подушечкой большого пальца стерла влагу, все еще остававшуюся на щеках мужа. Я заметил, что в ее глазах тоже блеснули слезы.

А потом она опустила плечи, будто признавая поражение, и повернулась ко мне.

– Это в прошлом, Аксель. Тогда нам всем пришлось не сладко. И мы поступали так, как считали верным, чтобы выжить. Но что было, то прошло.

С меня словно свалилась огромная тяжесть.

– Эльфенок, – прошептал Остин, и я услышал в его голосе благодарность. Ведь теперь вышедший из тюрьмы брат получил возможность войти в этот дом и, черт возьми, ворваться обратно в жизнь семьи.

Остин обнял жену, и я не смог отвести от них глаз. На самом деле я никогда прежде не задумывался, насколько сильно мой брат любил Лекси. И уж тем более меня не волновали ее чувства к нему. Полагаю, когда тебя тащат в ад, просто не думаешь о том, на что могла бы быть похожа иная жизнь.

А вот мой брат явно размышлял над этим. И всерьез. Он выбрался из трясины трейлерного парка и добился, чего хотел.

– Остин? Лекси? Вы не видели мои бутсы? Мне нужно на тренировку, – донесся сверху низкий голос.