Мой возлюбленный негодяй - Айрис Джоансен Страница 8

— Успокойся же наконец! С мальчиком ничего не случится, — резко сказал Дрейкен. — Не думай, что Тебя окружают злодеи. Ложись и спи. Ты вот-вот свалишься от усталости.

— Ничуть. — Она села прямее, стараясь не горбить плечи. — Нам надо поговорить… Я должна спросить…

— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы.

— Я должна спросить об Окне, — упрямо повторила она и открыто посмотрела в глаза Дрейкену. — Ведь вы из-за него хотите взять меня с собой, да? Он ответил ей не сразу.

—Да.

— Вы думаете, я смогу его вам вернуть?

— Надеюсь, что сможешь.

— Но зачем оно вам?

Дрейкен испытующе посмотрел на нее, потом неожиданно спросил:

— Ты знаешь что-нибудь о Наполеоне Бонапарте? Наполеон. Французский император был для нее лишь далекой туманной фигурой. Она попыталась припомнить то, что папа говорил ей об этом человеке. Он восхищался гением императора, но мама сказала, что это чудовище не успокоится, пока не сожрет всю Европу. Два года назад он подходил к границам Монтавии: по стране поползли слухи, один страшнее другого, все жили в тревоге, пока он не двинулся дальше и угроза не миновала. Потом восстание Неброва повергло Монтавию в хаос, и о Наполеоне забыли.

— Я знаю, что он стремится к власти, так же как и все вы.

— Еще больше, чем все мы. Его надо остановить. И я знаю, как это сделать.

— Чтобы захватить все себе? Он игнорировал ее выпад.

— Пока он обошел стороной Монтавию и Кассан, но так долго не продлится. — Он посмотрел ей в глаза. — Когда он начнет задуманный им грандиозный поход, нужно будет сделать все возможное, чтобы Джедалар не попал ему в руки. — Она невольно содрогнулась. — Ты думала, что ценность Окна известна одному только Неброву?

Этого она и боялась. Значит, англичанин слышал о Джедаларе. Но, может быть, он знает не все?

— Ценность Окна в том, что оно было прекрасным произведением искусства и…

— Содержало сведения. — тихо договорил он. — Ты всего лишь девчушка, и тебе надо защищать брата. Не становись пешкой в чужой игре, цели которой даже не понимаешь. Дай мне то, что мне нужно, и я позабочусь о том, чтобы вы оба были в безопасности.

— Чтобы вы воспользовались им, как вам вздумается? Вы, наверное, не лучше этого Наполеона. Почему я должна выбирать между вами?

— Судьба столкнула тебя именно со мной. У тебя нет другого выбора.

— Есть. Я выбираю не верить ни одному из вас, — яростно воскликнула она. — Я не позволю ни вам, ни этому Наполеону, ни герцогу Неброву сделать меня послушным инструментом в ваших руках. Я пойду своим путем и буду делать то, что сочту нужным.

Он, прищурив глаза, внимательно всмотрелся в ее лицо:

— И что ты сделаешь с Джедаларом?

— Использую его так, как это будет нужно мне! — Она бросила на него возмущенный взгляд. — И ни перед кем не буду отчитываться. Вы не имеете права спрашивать меня, как я поступлю с моей собственностью!

Он еще раз пристально посмотрел на нее и сказал:

— А что, если мы придем к соглашению? Давай забудем пока об Окне в Поднебесье.

— Не думайте, что я когда-нибудь переменю свое решение, — с отчаянием сказала она. — Вы не получите Джедалар, даже если прождете всю жизнь.

Он улыбнулся:

— Мы обсудим это позже.

Марианна замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Почему она раньше не замечала, как красив этот человек? Или это улыбка волшебным образом изменила его обычно суровое, резкое лицо, придав очарование неправильным чертам? Чувственно изогнутые губы, взгляд, притягивающий как магнит. Марианна резко встряхнула головой, отгоняя наваждение.

Это Люцифер, подумала она: вечно меняющийся, притягательный и опасный. Против его чар почти невозможно устоять. Если ей суждено воссоздать когда-нибудь Окно в Поднебесье, это прекрасное и страшное лицо она сделает лицом Князя Тьмы.

Его улыбка погасла, и он снова стал смотреть в огонь.

— А тебе не приходило в голову, что герцог Небров может тебя искать?

Мысль об этом была частью кошмара, преследовавшего ее с той ночи.

— Я… По-моему, он не видел нас. Мы прятались в лесу — так велела мама. — И она добавила, уже тверже: — Нет, я уверена, он не знает, что мы там были.

— Небров не отступится, несмотря на смерть твоей матери. Он наверняка обыщет весь дом в поисках новых сведений, пошлет своих людей допросить соседей.

— Он слишком спешил убраться оттуда. Самда была в руках людей короля Иозефа, за голову Неброва назначили награду. Мама думала, что он не рискнет явиться к нам, но наш дом находился не в самом городе, а в нескольких милях от него. — Марианна содрогнулась. — Я слышала, как, уезжая, Небров ругался и сыпал проклятиями. Он был в ярости.

— Если он пошел на такой риск, ты можешь не сомневаться, что он вернется или пошлет кого-нибудь из своих людей расспрашивать всех, кто был с вами знаком. Твои соседи расскажут ему о тебе… и об Алексе. — Он помолчал. — Я воспользовался твоим братом, чтобы добиться от тебя того, что мне было нужно. Ты думаешь, Небров окажется добрее меня?

— Нет, — прошептала она. Липкий тошнотворный страх опять навалился на нее. Никто не может быть более жесток, чем это чудовище Небров. — Ох нет…

— И я могу тебя уверить: он будет так же решителен, как и безжалостен. Небров никогда не отступается.

Он говорил с такой уверенностью, что она спросила:

— Вы с ним встречались?

— Неоднократно. — Заметив, как она инстинктивно сжалась, он покачал головой, — Нет, я не вел с ним никаких дел. Но его земли граничат с Кассаном. Естественно, он приезжал оценить наши боевые возможности и пришел к выводу, что королевство его брата — более легкая добыча.

Марианна с ужасом устремила взгляд в темноту, скрывавшую развалины Таленки. Небров чуть не уничтожил Монтавию и ее народ, чтобы утолить свою жажду власти.

— Это страшный человек…

— Значит, ты согласна, что необходимо увезти Алекса подальше от Монтавии. — Она с недоумением взглянула на него, и он кивнул: — В Англию.

Англия. Эта чужая далекая страна, о которой ей иногда рассказывал отец. В его рассказах не было теплоты: он ненавидел Англию почти так же сильно, как любил Монтавию, ставшую ему вторым домом.

— Вы хотите взять нас в Англию?

— Я сомневаюсь, чтобы даже Неброву пришло в голову искать вас на другом конце света. Алекс будет в безопасности.

Она поняла: он не говорит, что она будет в безопасности. Ему не позволяет сказать это та честность, лежащая в глубине его существа, которая так ее удивила. Он не обещает ей безопасности потому, что угроза исходит от него самого.