Блондинка? Брюнетка? Рыжая! - Ким Лоренс Страница 8

Франческо доброжелательно улыбнулся рыжеволосой девушке и представил, как бы повела себя его Эрин, нечаянно окажись она в подобной ситуации. Конечно, грубая мужская сила способна утихомирить даже самую волевую и находчивую женщину, с досадой подумал он. Именно на свою физическую силу он сам и рассчитывал всякий раз, когда чувствовал, что теряет контроль над женой. Ему впервые стало стыдно. В приложении к неженским мозгам из оружия у Эрин был лишь острый язычок.

Похоже, в арсенале этой несчастной девушки только косметика, превратившаяся теперь в сплошное месиво на лице.

— Идем! — проговорил Франческо и протянул девушке руку.

Она наконец высвободила свое запястье и кинулась к нему. Державший ее парень попытался перекрыть ей дорогу.

— Неверный поступок, — произнес Франческо, схватив мальчишку за плечо и оттолкнув в сторону.

— Это моя девчонка! — выкрикнул юноша.

— Привилегия женщины — в любой момент передумать, обязанность мужчины — принять ее решение, каким бы оно ни было, — назидательно сказал Франческо.

Валентина проводила свою гостью в уютную гостиную, находящуюся в южном крыле большого деревянного дома. Комната купалась в солнечном свете. Эта гостиная была самой любимой комнатой Валентины. Она напоминала ей теплую, солнечную родину и родительский дом. До того как выйти замуж, а произошло это пять лет назад, она жила в Тускании.

Валентина наклонила голову, посмотрела на своего маленького сынишку, который обеими ручками обхватил ее ноги и стоял теперь, тесно прижавшись к ней, потрепала его по курчавому затылку и вышла.

Через полчаса в другой комнате ее супруг Сэм посвящал жену в суть своего плана. Она очень внимательно его слушала, но когда Сэм закончил, проговорила:

— Это все замечательно, но если в полдвенадцатого, вопреки твоим ожиданиям, Эрин откажется идти в библиотеку? Что, если она и Франческо по какой-либо причине разминутся? Каковы будут твои действия в этом случае?

— Насильно втолкнем ее туда, вот и весь мой план. Не тревожься, жена, все у нас получится, — пошутил Сэм. — Послушай, дорогая, если они смогли встретиться друг с другом на природе, среди огромных лесов, лугов и полей на проселочной дороге, неужели они разминутся в нашем доме?!

Валентина неуверенно согласилась, у нее все еще оставались сомнения.

— Что касается Франческо, то он, конечно, не из тех, кто в подобной ситуации из-под земли жену достанет, он слишком гордый для этого, — произнесла она. — Но, знаешь, Сэм, вся эта таинственность и конспирация скорее осложняют достижение поставленной нами цели и могут стать причиной очередного недопонимания.

— Конспирация? Ха! О какой таинственности и конспирации ты говоришь, жена? Мы просто не обязаны отчитываться перед нашими гостями.

— Равно как и Эрин не обязана действовать в согласии с твоим гениальным планом, дорогой Сэм. Она вряд ли простит нас, если мы запрем ее в комнате с Франческо. Заметь, Эрин уже догадалась, что никаких многочисленных гостей, о которых мы говорили, приглашая ее сюда, не будет. Если она заметит хотя бы еще одну неприятную мелочь, она может собраться и уехать раньше, чем Франческо окажется на пороге.

— Вот поэтому ее и нужно запереть в гостиной уже сейчас, — продолжал шутить Сэм.

— Тогда она не будет разговаривать с нами до конца времен, — хмуро парировала Валентина.

— Да, ты права, люди неблагодарны. Ты из последних сил устраиваешь их семейное счастье, а они… Но скажи, жена, разве Эрин показалась тебе счастливой?

— Почему телефон Франческо не отвечает? — игнорируя вопрос мужа, озабоченно пробормотала Валентина. Она уже несколько часов не могла дозвониться до брата.

— Наши голубки только и делают, что усложняют нам задачу.

— Тогда зачем нужно было инициировать эту встречу?

— Пора наконец и тебе понять, дорогая жена, что эти двое не вполне адекватны. Я отказываюсь трактовать их поступки с разумной точки зрения. Но они предназначены друг для друга, и это ясно как день. И поэтому долг всякого разумного человека — подтолкнуть их, чем мы сейчас и занимаемся.

Валентину не удовлетворили легкомысленные объяснения и оптимистический настрой Сэма. Ее лицо сохраняло выражение сосредоточенной озабоченности, которое удивительно ей шло. Сэм украдкой любовался своей женой.

— Не слишком ли легко ты ко всему относишься, Сэм? Франческо попросил нас о помощи. А если мы своими действиями вспугнем Эрин? Мне бы, например, не хотелось узнать, что вокруг моей скромной персоны плетется заговор. Думаю, Эрин тоже вряд ли этому обрадуется.

— По-твоему, сам Франческо сможет справиться с этой упрямицей? — спросил жену Сэм. На этот раз он был серьезен.

— Сомневаюсь, — Валентина покачала головой. — Нет, сам он точно не справится, — добавила она через мгновение.

Все представители семьи Романелли с самого детства Франческо знали, насколько обманчива его внешность. Знали они и о том, что даже самые волевые <и спокойные люди не застрахованы от душевных кризисов и их последствий. Глядя на Франческо, можно было предполагать: уж этот-то человек точно никогда не совершает ошибок, но, увы, его брат-близнец Райф — точная копия Франческо — добровольно свел счеты с жизнью. Он не смог переступить черту кризиса иначе, чем покончив со всем бесповоротно.

Никто не решился бы назвать Райфа слабохарактерным, малодушным или мнительным. Он был очень жизнерадостным, энергичным, ироничным и весьма привлекательным мужчиной, к тому же, как и его брат, отличался отменным здоровьем. На жизненном пути Райфа никогда не встречалось проблем и трудностей, ему не приходилось бороться с судьбой. И никто, даже самые близкие люди, не могли предположить, что однажды он распорядится собой, как надоевшей вещью.

В день похорон Райфа Валентина тихо вошла в комнату, в который находился Франческо, она окликнула своего кузена по имени. Услышав ее голос, Франческо резко поднял голову… Валентине хватило одного взгляда на его лицо, чтобы осознать всю глубину его скорби. Франческо потерял не просто брата, он потерял свое отражение, утратил оптимистическое восприятие жизни, ведь Райф всегда поддерживал его, что бы ни происходило. В день смерти брата Франческо потерял опору.

Райф всегда умел найти для брата те слова поддержки, которые он не смог бы принять ни от кого другого. Райф обладал неординарным взглядом на жизнь, с его подачи самые безвыходные ситуации представали приключениями, которые стоят того, чтобы благодарить за них судьбу.

Когда Франческо узнал о самоубийстве Райфа, он впервые отказался понять брата. Он не позволял себе заподозрить его в лицемерии, истерии или банальной ошибке, он просто не знал, что думать.

Франческо целиком и полностью погрузился в работу, она помогала ему не вспоминать о происшедшем. Родные беспокоились за него, но он все чаще ускользал от их понимающих и сочувствующих взглядов и от их вразумляющих доводов. Теперь Франческо пытался стать точной копией Райфа: веселым, самоуверенным, ироничным, доказывая тем самым, что у него все в порядке и в поддержке он не нуждается. На самом же деле со смертью брата Франческо безвозвратно утратил возможность разделить свои переживания с другим человеком.