Под защитой трепетного сердца - Лия Аштон Страница 8

Эйприл нашла себе ночную подработку в супермаркете — нужно было раскладывать продукты на полках. Вернувшись после смены, она решила позвонить матери. Хорошо, что соседка по комнате уже давно спала.

В этом хостеле в Шордиче селились случайные туристы. Свидетельства их бурного веселья валялись повсюду: пустые бутылки из-под пива на дешевом кофейном столике, старые чипсы, пластиковая посуда. На диване одной туристки из Австралии спал какой-то незнакомец. Его грязные скомканные простыни и одеяла до сих лежали в углу, словно сами собой должны были отправиться в стирку.

Такой хаос царил в хостеле почти всегда. Эйприл тошнило от беспорядка, и она иногда начинала уборку — специально шумела, чтобы привлечь к себе внимание. Но вскоре ей стало очевидно: ее старания остаются незамеченными. Поскольку она была самой взрослой среди всех жильцов, от нее ожидали особенной ответственности. Но Эйприл и так слишком уставала на двух своих работах. Бесплатная уборка помещений совсем не входила в ее планы.

Поэтому однажды она устроила домашнее собрание и представила всем график дежурств. Соседи иногда соблюдали его. Но не сегодня.

Стряхнув мусор с дивана, Эйприл села, достала мобильный и набрала номер матери.

— Дорогая!

В Перте было восемь часов утра, но Эйприл знала, что мама встает рано. Не так давно она вышла на пенсию, отдав бразды правления «Мулинье траст» старшей сестре Айви. Правда, теперь у нее появилась новая роль в совете директоров и в работе с инвесторами. Ирина Мулинье совсем не напоминала типичную пенсионерку, что не удивляло ее родных.

— Мам, привет! Как дела?

— Нейт уже так хорошо разговаривает. Вчера попросил меня передать ему бисквит. Разве он не чудо?

Ирина обожала своего двухлетнего внука, стараясь как можно больше времени посвящать общению с ним.

— Как ты, крошка? — поинтересовалась она у дочери спустя пять минут болтовни о Нейте.

— Хорошо, — ответила Эйприл автоматически. — Надеюсь, что хорошо…

— Что случилось?

И Эйприл рассказала маме обо всем: и о трогательной закладке, и о странных инструкциях нового босса. Она умолчала лишь о том, какую боль заметила в глазах Хью в последний раз, когда они виделись на кухне.

Ирина всегда умела оставаться беспристрастной:

— Если твой босс настолько черств, это не твоя забота.

Но Эйприл вовсе так не считала. Ей хотелось разгадать, что скрывает суровость Хью.

— Понимаешь, я чувствую, на самом деле он другой…

— Ты ведь всегда можешь уйти, если что-то тебе не понравится.

— Он неплохо платит.

— Я знаю…

Ирина замолчала, но Эйприл знала, о чем она думает: мама разрывалась между желанием помочь дочери с финансами, оплатить долги по карте и желанием дать возможность быть самостоятельной. И в конце концов, Ирину можно было понять: она всю жизнь поддерживала Эйприл материально, и та никогда не возражала. Они были баснословно богаты, счет кредитки исчислялся множеством нулей. Хотя единственное, что по-настоящему заслуживало оплаты, — это ее работа для благотворительного фонда. Да и то делам Эйприл посвящала час… в лучшем случае два часа в день. Львиная доля времени уходила на создание идеального глянцевого образа, фотографии и соцсети.

Никчемная, бесполезная жизнь.

— Ты же понимаешь, зачем мне все это нужно? Жить здесь, не рассчитывая на вашу поддержку!

— Конечно. И я горжусь тобой. Правда, мне все же немного стыдно: не могу перестать все время о тебе беспокоиться.

Эйприл смутилась, поняв, что мать по-прежнему не ожидает от нее слишком многого. И в этом она виновата сама.

— Но это моя работа — беспокоиться о своих детях, — продолжала Ирина. — Я твоя мать. Но вот тебе мой «нематеринский», если хочешь, совет: держись за эту работу, покрой задолженность по карте, если это тебя так волнует. И… малышка, я все же надеюсь, что однажды ты бросишь этот ужасный хостел и вернешься домой…

— Мама, конечно! — улыбнулась Эйприл. — Я сделаю все, что от меня зависит. И даже больше. Кстати, мам, ты хранишь всякие такие штучки? Ну, наподобие детских поделок, открыток, закладок… все, что мы делали в школе ко Дню матери и прочим праздникам?

— Нет, конечно! — рассмеялась Ирина. — Но я помню, как под покровом ночи всю эту ерунду выбрасывали в мусор.

Эйприл проговорила с матерью еще пару минут. Положив трубку, она мысленно вернулась к Эвану и к выцветшей старой закладке.

Возможно, она просто чересчур сентиментальна? Конечно, сложно было сказать, что на самом деле чувствовала Ирина, выбрасывая ее детское творчество в помойку. Сейчас же она показалась равнодушной и даже не заметила беспокойства дочери.

Но реакция Хью была поистине необычной. Он немедленно прибежал к Эйприл, чтобы увидеть эту закладку. Он мыл чужую кружку, пытаясь отвлечься, не понимая толком, что делает. Словно его мир только что рухнул…

Эйприл чувствовала, что здесь скрывается какая-то тайна.