Чары ветреного властелина - Эбби Грин Страница 8

Зафир стоял у окна в кабинете своего пентхауса и смотрел на Манхэттен, залитый осенним солнцем. Он старался не признаваться себе, что испытывает чувство триумфа и удовлетворения, но это давалось ему с трудом.

Но вместе с этим он чувствовал и некоторое разочарование, потому что, когда накануне вечером он уходил от Кэт, она была настроена весьма решительно. И хотя это сильно разозлило его, он в глубине души восхищался ею. Было редкостью найти желающего противиться ему в чем-либо, особенно теперь, когда он стал королем.

Он вспоминал, как был ошеломлен тем, что она отвергла его предложение. И с трудом сдерживался, чтобы не приказать водителю повернуть назад, войти в квартиру Кэт и напомнить ей уже не словами, как хорошо им было вместе. И как хорошо им сможет быть вместе опять.

А ровно в восемь часов утра на его личный телефон позвонила агент Кэт и подтвердила, что она все-таки решила принять его предложение.

В настоящий же момент Кэт была на совещании со своим агентом и представителем Зафира, подписывая контракт. А остаток дня она проведет в подготовке к турне с командой стилистов.

Итак, ее холодность и решимость вчера вечером были лишь притворством. Как и тогда, когда при их первой встрече она одурачила всех, притворяясь честной и работящей, использующей все возможности, которые ей предоставлялись.

По крайней мере, она была честна в том, что происходила из бедной семьи, что в глазах Зафира делало ее лишь более привлекательной. Она являлась воплощением американской мечты – умением достичь успеха, невзирая на обстоятельства.

А на самом деле ее прошлое было далеко не таким безупречным. У нее были огромные долги, которые она тщательно скрывала, несмотря на запредельные гонорары, которые она зарабатывала как одна из ведущих моделей своего времени. Ее мать была наркоманкой, отца она не знала и практически не получила никакого образования. Не говоря уже о самом скандальном – тех пикантных фотографиях, которые были сделаны, когда ей было всего семнадцать лет. Очевидно, для того, чтобы купить матери очередную дозу наркотика.

Даже сейчас, когда Зафир вспоминал об этих откровенных снимках, его руки непроизвольно сжимались в кулаки. Кэт была на них такой юной и в то же время смотрела в камеру с почти вызывающим видом. Ярость, которую он испытывал по отношению к человеку, стоявшему по ту сторону камеры, пугала его самого своей неистовостью. Но то, что он чувствовал по отношению к Кэт, было гораздо сложнее. Злость, разочарование. Желание защитить ее. Боль от ее предательства.

Когда он предъявил ей эти фотографии, он хотел услышать от нее, что она была невольной жертвой, чтобы он мог переложить вину на кого-то другого. Но она согласилась с ним, что не была идеальной. Что у нее есть свои недостатки. После чего она вышла из его дома и исчезла. Он снова и снова прокручивал эту ситуацию в голове, пытаясь понять, как он мог быть таким наивным.

Он даже начал сомневаться в том, что она была девственницей, или это был трюк, призванный привлечь его внимание. Безусловно, ее невинность шокировала его в то время, когда она призналась в этом. Он полагал, что после двадцати лет девственницы являются таким же мифом, как единороги.

И все-таки, несмотря на эту историю, он снова впускает ее в свой мир. Потому что он не может жить без нее. Зафир не любил оказываться в плену желаний, которые он не мог контролировать. Может быть, решающую роль играл здесь тот факт, что он был ее первым любовником.

Но теперь-то он знал все ее секреты. Теперь она подходила лишь для одной роли – насытить тот голод, который терзал его. Он никогда снова не возведет ее на пьедестал. И даже на секунду он не мог представить, что она сможет стать его королевой.

Кэт смотрела на свое отражение в зеркале. Она была одета с головы до пят в черное бархатное платье с огромным вырезом спереди, доходившим почти до пупка. Ее волосы были забраны в небрежный шиньон. Яркий макияж казался ей очень странным после того, как она не пользовалась им столько времени. И на ней были туфли на каблуках – правда, всего двухдюймовых.

Она критически осмотрела себя, потом приподняла подол платья. И замерла. Для непосвященных ее ноги выглядели совершенно нормальными. Как и прежде.

На месте ее обычного протеза был косметический, который по настоянию Джулии сделали специально для нее на заводе в Штатах. Джулия хотела доказать Кэт, что она может вернуться к своей профессии, и вот теперь Кэт надела этот протез в первый раз.

Кэт смотрела на свою ногу. Это было какое-то чудо. На ногтях был лак. Она могла даже видеть тоненькие голубые вены. Никто ничего не заметил бы. Эмоции захлестнули ее, и ей пришлось несколько раз моргнуть, чтобы избавиться от навернувшихся на глаза слез.

Ей стало даже стыдно, что она пришла в восторг при виде себя такой. После того, как думала, что эта профессия стала для нее недоступной. Она даже уговорила себя, что никогда не принадлежала этому миру.

Она испытывала такие противоречивые чувства, которые только доказывали ей, что она была гораздо больше привязана к своей старой жизни, чем думала.

В дверь спальни роскошных апартаментов, где она примеряла бесчисленные туалеты, громко постучали, и она поспешно крикнула:

– Подождите секундочку, пожалуйста!

Без сомнения, стилисты хотели поскорее увидеть ее в этом платье, поскольку именно его она должна была надеть на первый прием. Оно было выбрано из-за чистых простых линий, чтобы бриллиант выглядел в самом лучшем свете.

Открывая дверь, она сказала:

– Сидит очень хорошо, нужно только застегнуть молнию.

Следующие слова замерли у нее на губах, когда она увидела мужчину, стоявшего в дверях. Зафир. Она не видела его, когда они подписывали контракт, и страшно нервничала, ожидая, что он вот-вот появится. Но он не пришел, и она почти убедила себя, что это его не интересует.

Но это было не так. И вот он стоял перед ней, в темных брюках и сорочке, верхняя пуговица которой была расстегнута, а рукава закатаны до локтей. Очевидно, он только что пришел из своего офиса. Он всегда был трудоголиком.

Он был таким же стройным и мускулистым, каким она помнила его. Она, не отрываясь, смотрела на него, представляя, как он будет выглядеть в своем национальном одеянии.

Его голос вывел ее из этого транса.