One for My Baby, или За мою любимую - Тони Парсонс Страница 78

Неожиданно маленькая беленькая квартирка моей бабули становится для нее очень большой. В ней вдруг обнаруживается масса препятствий и ловушек, которые напоминают о том, что убивает человека все же не старость. Человека убивает болезнь.

Ступеньки лестницы, ведущие на второй этаж, где находится квартира бабушки, внезапно становятся чересчур крутыми и высокими. Ей приходится останавливаться несколько раз, чтобы отдышаться. При этом она жадно хватает ртом воздух. Ванна тоже оказывается почти недоступной, и, чтобы забраться в нее, бабушке уже требуется посторонняя помощь. Вот поэтому моя мама, Изюмка или кто-нибудь из соседок бабули (а у нее все соседи — женщины) приходят к ней, чтобы помочь сначала залезть в ванну, а потом выбраться из нее. Кроме того, в дом к моей бабушке начинают стучаться все те бюрократы, которые лишний раз напоминают своим присутствием о серьезности ее заболевания. Ее навещает бодрая, жизнерадостная окружная медсестра, которая быстро организует доставку пищи на дом раз в день, а также привозит старенький кислородный баллон, который теперь стоит возле бабушкиного любимого кресла.

Моя бабуля, конечно, хочет сделать что-нибудь приятное этой медсестре, так же как ей всегда хочется угодить окружающим людям. Она понимает, что они от всей души стараются ей помочь и облегчить жизнь. Но все же бабуле очень не нравится здоровенный шкаф, который приволокли в ее крохотную квартирку социальные работники. («Он мне, конечно, вообще-то не нужен, милочка, но все равно большое спасибо за такое беспокойство».) Нечего говорить и об отвратительных бесплатных обедах, которые ежедневно привозят в рамках социальной программы помощи престарелым. Она к этой еде даже не притрагивается. («Лучше я попью чайку с тостами, дорогуша».) Ну а баллон с кислородом вообще никак не помогает ей во время приступов удушья. («Мне кажется, что он уже давно пустой, любовь моя».)

Но бабушка продолжает крепиться. Она встречается с подружками, чтобы выпить чашечку кофе или чая с печеньем, и они подолгу беседуют. Главной целью данных посиделок является общение, бесценное человеческое общение. По воскресеньям бабушка выбирается к моей матери на обед и упорно каждый день отправляется в местный магазин, чтобы купить себе самого необходимого. Сюда входят белый хлеб и кусок ветчины, которые, кажется, и составляют все ее меню. Не считая, конечно, моря чая и горы печенья.

Проходит какое-то время, и бабушка начинает чувствовать слабость в ногах. Тогда социальная работница предоставляет ей бесплатную трость. Бабушка закатывает глаза при виде этой штуковины. Неужели все настолько серьезно? Она начинает ловко размахивать палкой, крутить ею так и этак, пародируя беспомощную старушку, что в ее состоянии выглядит чудаковато, но, в общем-то, даже забавно.

— Ну, я еще хорошо помню старые добрые времена, — заявляет она, покачивая тростью, и мы все, включая социальную работницу, весело смеемся.

Моя бабуля встречает рак точно так же, как она раньше встречала саму жизнь, — изящно, стойко и с неизменным чувством юмора. Как она любит говорить: «Не надо суетиться».

Невзирая на жуткую боль в боку и участившиеся приступы удушья, жизнь у бабули, похоже, несколько стабилизировалась. По утрам она неизменно ходит по магазинам, днем выполняет несложную домашнюю работу, а по вечерам смотрит любимые телевизионные передачи, которые по-прежнему обводит в программе синей ручкой. От этих маленьких кружочков мое сердце болезненно сжимается.

Но в ходе этой относительно спокойной и размеренной жизни я замечаю нечто необычное. Люди, которые всегда любили мою бабулю, теперь готовы ради нее на многое.

Разумеется, мои отец и мать навещают ее каждый день. Правда, приходить стараются все же в разное время. Бабулю не забывают и многочисленные старушки, ее нынешние соседки и соседки по нашему старому дому, тому самому, где вырос мой отец и где он потом написал свою книгу. Это те старые подруги из прошлой жизни, из тех времен, когда дети еще не выросли, а мужья не умерли и никакие врачи-специалисты не ставили вам смертельный диагноз.

И конечно, у бабушки еще появилась Изюмка. Среди всех посетителей сразу же выделяется эта неуклюжая девочка, которой каким-то образом удалось установить с моей бабушкой крепкую связь. Не обращая внимания на длительные поездки из Банстеда в Лондон и обратно, Изюмка ежедневно приезжает к моей бабуле, и они вместе смотрят телепередачи, обведенные синей ручкой. Кроме того, они следят за победными боями Скалы и по телевизору, и на специальных видеокассетах. Изюмка держит бабушкину ладонь, гладит ее по волосам, расчесывает их с такой нежностью, будто именно эта старушка и представляет собой для нее самое дорогое, что только есть на этой планете.

Окружная медсестра и социальная работница заглядывают в маленькую квартирку раз в неделю, но я не знаю, как бы нам удавалось справляться, если бы бабушку не любили так сильно ее подруги — и старые, и новые, все те, с кем ей когда-либо приходилось сталкиваться в жизни. Если бы нам пришлось полагаться только на доброту местных властей, мы, наверное, очень скоро оказались бы в весьма незавидном положении.