Живу тобой одной - Стефани Блейк Страница 78

Брюс Мейджорс стоял полуобернувшись к камину, положив руку на кирпичную поверхность. Величественная поза. Он откашлялся, облизнул сухие губы. Заговорил как по писаному:

– На экстренном совещании в банке, в прошлую пятницу…

– Мой муж – директор Клинтонского национального банка, шериф, – вставила Келли. – Но вы об этом наверняка знаете.

Брюс продолжил:

– Из-за экономического кризиса, разразившегося в стране, банк вынужден прекратить выплату ссуд на жилье.

– Так вот что это за список, – протянула Келли. – Как жаль бедняг, которые в эти тяжелые времена лишатся жилья и имущества. Не могу позавидовать мужу и другим директорам банка, берущим на себя тяжелую ответственность за такие решения. Они будут вынуждены играть роль Господа Бога. – Она подняла указующий палец. – Вы обречены. А вас помиловали.

Шериф не сводил с нее глаз.

– И кто же еще в этом списке, миссис Мейджорс? – иронически спросил он.

Впервые за все время подал голос окружной прокурор Эдвардс:

– Я, Сэм. – Он встал, одернул жилет, вынул из кармана золотые часы. – Уже поздно. Предлагаю прекратить игру в прятки и перейти к делу.

Сенатор Гаррисон с трудом подавил улыбку. У Эдвардса всегда такой напыщенный вид. Эти дурацкие усики щеточкой, очки с толстыми стеклами, которые увеличивают круглые голубые глаза. Однако в зале суда он никогда не выглядит по-дурацки. Неутомимый поборник справедливости и гонитель преступников. Роль адвоката дьявола, принятая им на себя в это утро в Уитли, представляла собой лишь одну из небольших жизненных трагедий.

– Уолтер прав, – произнес сенатор и обернулся к Мейджорсам и Хэму. – Не будете ли вы добры удалиться? Все четверо. Нам с окружным прокурором необходимо переговорить с шерифом наедине. Это займет всего несколько минут.

– Разумеется, – ответила Келли. – Карл, Брюс, Хэм, пойдемте, оставим джентльменов одних.

Когда дверь за ними закрылась, шериф Адамс почувствовал себя намного свободнее и увереннее. К нему вернулась прежняя твердость духа.

– Не думайте, будто я не понимаю, что здесь происходит. Они считают, что весь округ принадлежит им, великим и могущественным Мейджорсам и Найтам.

– Так оно и есть. – Сенатор Гаррисон вынул из внутреннего кармана пиджака три сигары, предложил Адамсу и окружному прокурору. – Не хотите ли выпить, джентльмены? Я бы лично не отказался.

Адамс ответил отказом. С тревогой взглянул на сенатора.

– Ну, я-то им не принадлежу.

– Разве? – Гаррисон стоял к ним спиной у бара рядом с огромным овальным окном. Смешивал напитки. – Как насчет следующих выборов, Сэм? Или ты собираешься удалиться на покой, когда закончится срок?

Адамс всегда испытывал по отношению к сенатору Гаррисону величайшее восхищение. Не то лицемерное почтение, которое мелкие бюрократы-чиновники выказывают принцам от политики, от которых зависит их карьера. Адамс искренне считал Гаррисона непогрешимым законодателем и столь же непогрешимым человеком с цельной натурой. Сейчас, слушая изощренные, лживые речи сенатора, наблюдая всю эту сцену, Адамс испытывал настоящее мучение. С идола облупилась краска, обнаружив трещины и комья грязи.

– Нет, я не собираюсь на покой, и мне не нужна их помощь для победы на выборах. В течение шести лет я был хорошим шерифом, люди мне доверяют. Они будут меня избирать, а не Мейджорсы или Найты.

Гаррисон подошел, предложил ему выпить. Сэм снова отказался.

– Нет, ты выпей, Сэм. Тебе это очень скоро понадобится. Еще прежде, чем мы закончим разговор.

Адамс взял стакан, поставил на стол.

– Я считаю, что разговор закончен.

– Для тебя скоро все может закончиться, включая и политическую карьеру. Люди тебя, возможно, и выберут, однако в списки тебя должна включить партия. А если ты не отнесешься к этому делу реалистично, Сэм, скажу откровенно: я сделаю все возможное, чтобы тебя вышибли из партии. В средствах я не стану стесняться.

Гаррисон кивнул окружному прокурору. Эдвардс принял эстафету:

– У нас ведь у всех случалось в жизни нечто такое, что мы предпочли бы сохранить в тайне от всех. Разве не так, Сэм?

– О Господи! – Широкие плечи шерифа поникли, словно от непосильного груза.

Четыре года назад у него завязалась интрижка с женщиной, снявшей на лето один из коттеджей у озера. Ее муж обычно приезжал на уик-энд, однако случалось, что дела задерживали его в Нью-Йорке. Она же, весьма темпераментная особа, с трудом переносила одиночество. В первый же вечер знакомства Адамс переспал с ней в ее коттедже. Их отношения продолжались почти все лето, пока однажды муж не явился неожиданно в субботу, когда любовники думали, что он на работе.

Адамсу удалось выскользнуть через заднюю дверь, прежде чем взбешенный супруг его рассмотрел. Женщине повезло гораздо меньше. Муж избил ее так жестоко, что несчастную пришлось отвезти в больницу. Супруга арестовали и обвинили в нападении и злостном избиении. На допросе он представил связку ключей, которые неизвестный соблазнитель его жены, по его утверждению, обронил во время поспешного бегства. И Уолтер Эдвардс, и шериф Адамс присутствовали на том допросе. К цепочке с ключами был прикреплен перочинный нож, на котором, если приглядеться получше, можно было разобрать буквы «С» и «А». Эдвардс хорошо знал этот ножичек. Во время обсуждения полицейских проблем, будь то в окружной прокуратуре или в офисе шерифа, Адамс, когда нервничал, неизменно вынимал перочинный нож и начинал чистить ногти маленьким лезвием.

После допроса окружной прокурор подошел к столу и взял связку ключей.

– Не возражаете, капитан? Это, конечно, не улика, но я посмотрю, не смогут ли мои следователи найти владельца. Он нам, разумеется, не понадобится в качестве свидетеля. Дело яснее ясного. Но все же… Есть кое-какие догадки.

Капитан испытывал лишь благодарность к окружному прокурору за то, что тот избавил его хотя бы от одной рутинной детали нудного дела.

Шериф и окружной прокурор вместе покинули здание суда. На парковочной площадке Эдвардс положил руку шерифу на плечо.

– Сэм, – произнес он без всякого выражения в голосе, – я подумал – наверное, лучше, если ты сам займешься этими ключами.

Он достал связку ключей из кармана и вложил Адамсу в руку. Шериф пробормотал что-то нечленораздельное, тупо глядя на ключи.

Окружной прокурор сел в машину. Подмигнул шерифу.

– Веди себя хорошо, Сэм. А если не можешь хорошо себя вести, черт возьми, старайся хотя бы не попадаться.

Какого дьявола! Адамс не собирался без борьбы отказываться от своих принципов, поступаться чувством долга, самоуважения, гордости.

– Уолт, не надо так со мной поступать. И с собой самим тоже. Сенатор Гаррисон, выслушайте меня хотя бы, прежде чем вы решите все замазать, словно ничего и не произошло. Это не проступок и не простая неосторожность. Черт! Я знал молодого Брюса во время учебы в школе. Ему сходили с рук такие вещи, за которые любой другой здорово бы поплатился. Согласен, Мейджорсы пользуются некоторыми заслуженными привилегиями в округе.