Хрустальные мечты - Розалинда Лейкер Страница 78

Думала Маргарита и о своих коллегах по ремеслу. Однако их судьба не была уже тесно связана с ее собственной. За последний год дороги их незаметно разошлись в разные стороны.

Софи ожидала рождения второго ребенка и была совершенно счастлива. Жанна обрела сына, и, пока отсутствовала Маргарита, отвечала за работу мастерской. Недавно Агриппина, устав от суматошной дворцовой жизни, ушла на покой, и Жанна временно стала во главе двух мастерских, которые постепенно слились в одну. Жанна сняла удобную квартиру недалеко от дворца, где поселилась вместе с Луи. Несмотря на то что Луи был инвалидом, ему тоже удалось быстро устроиться на работу в незнакомом для него городе. Луи стал помогать Ваганову, мужу Софи. По просьбе Жанны Софи замолвила за него словечко, и Ваганов взял его к себе в помощники. Дела у Луи, как ни странно, пошли очень хорошо, он увлекся фармакопеей и, судя по всему, из него в будущем мог выйти хороший аптекарь.

О Виолетте вообще не стоило переживать. Она уже давно перестала появляться в дворцовой мастерской. Если поначалу она придумывала самые разнообразные отговорки в виде оправдания, то в последние полгода надобность в них для нее совершенно отпала. Она перебралась жить в роскошную квартиру, у нее появился собственный выезд, а драгоценностей было столько, сколько, наверное, ей виделось только в мечтах; стоит ли объяснять, что всем этим она была обязана щедрости своего покровителя и любовника, которого недавно произвели в генералы. К тому же он оставил ей достаточно денег на тот случай, если бы пошатнулось его материальное и служебное положение. Он был настолько ослеплен своей любовью к Виолетте, что даже не понял, как искусно и постепенно внушила ему эту мысль — обеспечить ее материально в будущем — сама Виолетта. Несмотря на всю заботу генерала, его любовница не отличалась верностью, время от времени принимая у себя более молодых любовников.

Что касается Розы, то хотя Маргарита вспоминала ее, она перестала тревожиться о ней. Роза была девушкой с сильным характером, к тому же в жизни она руководствовалась своими собственными интересами, поэтому должна была сама отвечать за совершаемые ею поступки.

Весь конец лета Ян дописывал портрет Маргариты. Увы, сеансы были кратковременными и нерегулярными, что было вызвано частыми деловыми отлучками ван Девэнтера. Когда Маргарита осмелилась задать вопрос, когда будет готов его собственный портрет, он, пожав плечами, извинился.

— Слишком много дел. Совсем нет свободного времени. Потерпи немного, я обязательно напишу свой портрет, но, думаю, что удобнее всего мне будет это сделать зимой в Амстердаме.

Она понимала, что это не пустые отговорки, он действительно был сейчас очень занят, но слово обязательно сдержит и напишет автопортрет. Больше она не докучала ему своими просьбами. В крайнем случае, если ее отъезд из России все-таки состоится, он сможет привезти портрет к ней в Париж.

За все время от начала сеансов ван Девэнтер ни разу не дал Маргарите взглянуть на ее портрет. Но вот наконец наступил долгожданный миг. На дворе стоял уже сентябрь, и через день художник должен был отплыть к себе на родину.

— Итак, — сказал он, беря Маргариту за руку и подводя ее к мольберту, — итак, теперь можешь взглянуть.

Маргарита посмотрела на портрет и замерла, пораженная сходством. Казалось, у нее на шее билась та самая голубая жилка, которую она видела всякий раз, когда рассматривала свое отражение в зеркале. Ее голова была повернута немного вправо, глаза незаметно улыбались, было ощущение, что еще немного — и с ее губ сорвется какая-нибудь веселая и приветливая фраза.

— Ну как, нравится? — спросил художник, слегка нахмурившись, поскольку не понимал причины столь долгого ее молчания.

— Очень, — искренне ответила Маргарита. — Мне кажется, тебе удалось превзойти все, что было написано тобой раньше. Портрет просто замечательный.

— Признаюсь, писать портрет женщины, которую любишь, задача не из самых простых, хотя передать внешнее сходство, разумеется, вовсе не трудно.

Она покачала головой.

— Ян… — И тут же осеклась.

Ван Девэнтер махнул рукой, как бы делая ей знак, что все ясно и без слов.

— Забудь о том, о чем я только что сказал. Между нами всегда будет стоять тень того человека, которого ты когда-то любила и никак не можешь забыть.

Ей вдруг захотелось крикнуть, что все это неправда, что все это уже в прошлом, но крик застрял в горле. На какой-то миг ей показалось, что его слова все-таки не лишены основания, и растерялась. Ван Девэнтер резко отвернулся и отошел в сторону. Подхватив брошенную на стул накидку, он молча подал ее. По его помрачневшему лицу Маргарита догадалась, что он заметил ее растерянность, но ей не хотелось уходить, оставив его в таком смятенном настроении. Она попыталась, как могла, утешить его.

— Я уже забыла твое последнее замечание, — отозвалась она. — Завтра ты отплываешь к себе домой. Давай расстанемся друзьями. Я приглашаю тебя сегодня ко мне. Пусть это будет наш прощальный ужин, ведь мы так долго собирались посидеть вместе, поговорить по душам.

Ян кивнул, но его лицо осталось холодным и замкнутым.

— Хорошо, я приду.

Он пришел, как и обещал. К облегчению Маргариты, Ян выглядел, как всегда, спокойным и самоуверенным, по его глазам не было заметно, что он раздражен или зол на нее. Ужин удался на славу. Все было превосходно: и вино, и кушанья, приготовленные служанкой Маринкой. Убрав посуду, Маринка ушла домой, а они остались наедине и долго говорили о своих планах, мечтах, надеждах. Одним словом, все было, как обычно. Встав с места, Ян подошел к своей картине.

— Тебе так и не удалось разгадать секрет моей картины «Утро в Петербурге»?

Сидевшая спокойно в кресле, Маргарита вздрогнула. Она вскочила и почти подбежала к нему.

— Значит, тут все-таки что-то скрыто, какой-то тайный смысл! Я это чувствовала, но никогда не говорила тебе об этом. Скажи мне, в чем же секрет?

Ян рассмеялся и отрицательно помотал головой:

— Нет-нет. Ты должна сама догадаться — в чем тут дело.

— Ну, хотя бы намекни чуть-чуть. Подскажи, — умоляюще попросила она.

— Ты и впрямь так хочешь узнать? Неужели это так важно для тебя? — Он вдруг стал очень серьезным. — Ну что ж, вот тебе подсказка. Тебе станет ясно, в чем дело, в ту ночь, когда ты не отошлешь меня домой.

Он обхватил ее за плечи и сжал так крепко, что оторвал от пала. Его губы с такой страстью приникли к ее губам, что Маргарита вся задрожала от охватившего ее желания. Не отдавая отчета, куда только подевалась ее воля, она поддалась его пылкому напору и, обхватив голову Яна руками, с не меньшей страстностью поцеловала его в губы. Она внезапно позабыла обо всем, ничто ее больше не сдерживало, и Маргарита поняла, что не в силах больше сопротивляться своему влечению к голландцу. Он принялся дрожащими руками расстегивать на ней платье, но, не в силах справиться с ленточками на спине, схватил ножницы, лежавшие на ее рабочем столике, и разрезал все их разом. Вскоре она стояла перед ним совершенно нагая, словно Венера, возникшая из морской пены на гребне волны. Он гладил и обнимал ее тело, а она, безвольно откинув голову назад и закрыв глаза от истомы, отдалась его ласкам. Ян бережно подхватил ее на руки и понес в спальню. Положив ее на постель, он начал срывать с себя одежду.