Страсть и скандал - Элизабет Эссекс Страница 78

— Не очень хороший день для долгой прогулки, Кэт. Скоро снова пойдет дождь.

Томас Джеллико выскользнул из-за ближайшего стойла, будто у него не было других дел, кроме как бродить в рассветной мгле. И он как будто был здесь как дома: что конюшня, что базар — никакой разницы. Даже полы старомодного редингота его английского костюма для верховой езды взлетали и закручивались вокруг его фигуры подобно широким одеяниям восточного савара.

Томас Джеллико провел ночь явно лучше, чем она. Его преображение впечатляло — отглаженный сюртук, начищенные сапоги и темные волнистые волосы, блестящие на солнце раннего утра. От бороды оставались лишь темные бакенбарды на свежевыбритом лице, но выправкой и манерой держать себя он все равно напоминал ей Танвира Сингха. Как и мужественной грацией движений, рядом с которой все казалось или слишком хрупким, или слишком ненадежным, или слишком грубым.

Он был само совершенство. И он улыбался ей, Катрионе. Как тогда, среди прилавков на Рани-базаре.

Ей пришлось заставить себя вспомнить, что она пришла сюда, чтобы поговорить с ним о чем-то очень важном.

— Ничего подобного, — сказала она, не в силах придумать более уместной фразы, чтобы хоть как-то противостоять этой ауре сокрушительной мужской красоты. — Это я про дождь. Небо проясняется.

— Тем лучше. — Длинный плащ придавал ему вид одновременно и подозрительный, и очаровательный. — Что ж, ты пришла, — сказал он и взял ее за руку. — Полагаю, было слишком наивно надеяться, что ты останешься в теплой постели и подальше от опасности. Поэтому я не стану просить вежливо. — Низкий рокочущий голос Томаса сделался печальным, будто пораженным смертельной усталостью. — Ступай в дом, Кэт. Тебе небезопасно здесь оставаться.

— А вам безопасно? — возразила Катриона. — Томас, неужели вам не приходило в голову, что Беркстед мог стрелять и в вас тоже? Что он, возможно, мечтает видеть вас убитым не меньше, чем меня? — Она говорила все громче, потому что страх в ее душе становился сильнее.

— Да, — ответил он просто. — Эта мысль пришла мне в голову вчера вечером, когда я сидел с Джеймсом и Кассандрой, которые устроили мне жестокую словесную трепку насчет приличий, без которых свадьба не свадьба. Особенно Кассандра. Да, робкая, заикающаяся невеста осталась в далеком прошлом. У Беркстеда куча причин меня ненавидеть. В конце концов ты бросила его ради меня, не так ли?

Она презрительно вскинула подбородок.

— Я его не бросала. Я отказала ему сразу же.

— Приятно слышать. — Томас улыбнулся ей. Эта улыбка обещала ей награду за проницательность. Коварная улыбка, чтобы отвлечь Катриону от выстрелов и убийц и всего прочего, кроме соблазнительных губ, которые были всего в нескольких дюймах от ее губ. — У тебя очень хороший вкус.

— Вашего очарования недостаточно, чтобы подчинить меня, Томас. Неужели вы собирались уехать, не взяв с собой меня — или кого-нибудь более благоразумного?

— Да, именно. Таков был мой план. И сейчас остается таким. Я хотел бы начать охоту, не прихватив с собой никого более благоразумного, как ты это называешь. Я не собираюсь размахивать большим красным флагом, на котором написано: «Смотрите на меня! Я еду». Кэт, мое оружие — хитрость. Очень многого можно добиться именно хитростью. — Обняв ее за плечи, он коснулся поцелуем ее лба. — Но я вижу, что должен также помешать тебе сделать ноги. Хотя и вынужден признать, — добавил он с улыбкой красавца разбойника, — ты весьма преуспела в этой науке.

Делать ноги! Для нее бежать значило остаться в живых. Но она не могла сказать, пытался ли он шутить для того, чтобы позабавить ее, или чтобы напугать, подчинить своей воле.

Так или иначе увиливать не было смысла — он находился в выигрышном положении с этими пронзительными зелеными глазами и изощренным умом шпиона.

— У меня есть опыт. И если я уйду — как, собственно, мне и следует, я так и сказала леди Джеффри с самого начала, — он пойдет за мной. Если я стану размахивать своим красным флагом, на котором будет начертано: «Смотри на меня, я пустилась в бега», — Беркстед пустится следом. И опасность покинет Уимбурн.

Томас прищурился, хмуря брови, как будто всерьез обдумывал ее план. Но она смогла перевести дух на долю секунды, потому что он тут же развеял ее надежды в прах.

— Нет. — Он снова покачал головой упрямо и решительно, не сомневаясь в том, что прав. — Я не стану использовать тебя как приманку. Пусть он лучше будет на нашей территории, где у нас есть и люди, и средства, и мы можем предусмотреть любую неожиданность.

Катриона закрыла глаза. Невыносимо было видеть его, такого высокого, стройного и серьезного. Проклятие, он был настроен очень серьезно.

— А каков ваш план на тот неожиданный случай, если вас убьют?

— Этого не случится. Чтобы со мной покончить, мало бывшего лейтенанта, а нынче инвалида, который к тому же плохо целится.

Ей хотелось топнуть ногой. Или толкнуть его в грудь, чтобы заставить понять, что положение отчаянное. Как легко убивать такому человеку, как Беркстед, лишенному всяких моральных принципов.

— Томас, не нужно его недооценивать. Ему хватит единственного удачного выстрела.

— Человек сам творит свое везение, а ему пока что не везло. — Томас снова покачал головой. Ее слова его не убедили. — Ты по-прежнему не веришь, что я могу тебя защитить. Защитить их всех. — Он кивнул в сторону дома. — Но я смогу. Клянусь тебе, что смогу.

Было бы легче, если бы он не начал говорить ей нежности. Ее косточки уже начинали плавиться от страстного желания.

— О, Томас! Так вот зачем вы это делаете? Чтобы доказать, что вы любите меня? Я бы предпочла, чтобы вы не делали этого. Вы и они, — беспомощно махнула она рукой в сторону дома, — это все, что у меня осталось в этом мире. Моя семья, моя любовь. Как я могу допустить, чтобы кто-нибудь из вас подвергал себя риску? Неужели вы полагаете, что я на это пойду? — Говорить было больно — жар непролитых слез подбирался по горлу все выше, — но она должна была это сказать. Должна была попытаться. — Если бы вы любили меня, вы бы уехали со мной. Прежде чем прогремит второй выстрел.

Но он не дрогнул даже перед ее мольбой.

— Кэт! Это не остановит расплату — лишь отодвинет. И я не допущу, чтобы рисковала ты, или семья брата, или семья отца. Два года я потратил, пытаясь тебя разыскать. Кэт, я намерен сделать то, что сказал. Я не дам тебе уйти. Не позволю, чтобы тебя вынуждали бежать. Не допущу, чтобы ты снова исчезла для меня!

Она отвернулась, чтобы не видеть его пронзительного взгляда. Боялась, что он угадает, что скрыто за ее страхом. Боялась, что спросит, почему ей легче сбежать, чем остаться. Потому что он все ближе и ближе подходил к истинной подоплеке дела.

— Ты не можешь просто убежать от прошлого или от беды. Поверь мне, Кэт! Я пытался. Куда бы ты ни пошла, в твоей голове останутся все те же мысли, напоминая о том, что ты оставила за спиной — или кого. Если мы сразимся с этими бедами сейчас вместе, тебе не нужно будет больше бежать.