Принцесса - Джуд Деверо Страница 78

Он притянул ее к себе и обнял, зажав ее руки, когда она попыталась его оттолкнуть.

— Прости меня, детка, — сказал он, гладя ее волосы.

К своему пущему стыду Ария начала плакать.

— Я привыкла к мысли, что он хочет лишь мое королевство, но, кажется, я вдруг забыла об этом. Я подумала, а вдруг он меня любит? Какая я дурочка! Неужели никто не может хотеть меня? Только меня — без Ланконии!

Джей-Ти повернул ее лицо к себе.

— Детка, если бы эта проклятая страна не висела у тебя камнем на шее, как «Титаник», который идет ко дну, я бы тебя забрал и мы бы сбежали отсюда.

— Правда? Ты хотел бы меня как женщину?

— Я бы хотел, чтобы ты вернулась со мной ко мне домой — стирать свои красные блузки вместе с моими белыми майками, говорить мне, что не будешь гладить, и доводить меня до помешательства, танцуя в юбке, обрезанной до бедер, — он погладил ее по лицу. — Золотко, я хотел бы, чтобы ты мыла мне спину. Я хочу обнимать тебя, просыпаясь по утрам.

Он прижался губами к ее рту и стал жадно целовать, истосковавшись по ней.

— Останься со мной сегодня ночью. Не дай мне завтра проснуться опять одному.

— Да, — прошептала она. Она забыла, где была. Она опять стала миссис Монтгомери и была свободна: она могла делать все, что ей вздумается: смеяться, носить любые платья, не задумываясь, что шокирует окружающих. Она могла есть руками, выбирать себе любых друзей, а не только тех, кто не может написать в газетах о сокровенных подробностях ее жизни.

Она прижалась к нему, помня и лелея несколько счастливых недель их жизни в Ки-Уэсте.

Но тут запела птица, разливаясь сладкой трелью в ночном воздухе. Это была редкая птица, обитавшая только в горах Ланконии и поэтому очень ценная. Ею восхищались, ее охраняли, она была национальной гордостью страны.

Ария вспомнила, где она находится. Она оттолкнула Джей-Ти.

— Нет, нет, нет! — закричала она. — Ты — дьявол, который меня искушает. Я — не американская жена-домохозяйка. Я — принцесса, наследная принцесса, и моя жизнь принадлежит моей стране. Ланкония висит на моей шее — нет, мы с ней — одно целое. Нас нельзя разлучить. Не прикасайся больше ко мне, не пытайся заставить меня уехать из моей страны. Если бы я так не любила Ланконию, я бы никогда не встретила тебя. Раньше я была так спокойна. Я даже и не знала, что есть другая жизнь. Ты сделал меня несчастной. Лучше бы я вообще тебя не знала! Я тебя ненавижу! Плача, она побежала по тропинке ко дворцу. Джей-Ти поспешил за ней, держась в отдалении. Его раздирали противоречивые чувства — он был одновременно несчастным и словно вознесенным вверх над землей. Она тосковала по нему! Под бронею принцессы была женщина.

Но то, что она сказала, было правдой. Может, он эгоист, что заставил ее признаться, что она хочет его, а не этого графишку с голубой кровью? Он здесь, чтобы заниматься своим делом, и в его обязанности вовсе не входит заставлять Ее Королевское Высочество плакать.

«Любовь не имеет значения, — подумал он с горечью, — не имеет значения желание». Они с самого начала не могли быть вместе — лишь временно, на краткий мимолетный миг, и если бы вдруг он сумел позабыть, она все равно бы помнила это. И он поклялся: с этой минуты он прикажет своим рукам не касаться ее. Наоборот, он должен помочь ей выйти замуж за кого-то другого. За кого-то, кто не будет во всем этом гадком замешан, кто не одержим маниакальными амбициями. За того, кто полюбит ее так же сильно, как он.

За какого-нибудь импотента, кто не коснется того, что принадлежало Джей-Ти Монтгомери.

Джей-Ти одернул себя. Он шел за Арией до тех пор, пока она не прошла мимо стражи в свою комнату, а потом, вздохнув, отправился в длинный путь к своей собственной пустой постели.