В свете луны - Кэтлин Эшенберг Страница 76

Оливия приготовилась постучать в закрытую дверь, но ее рука на мгновение замерла в воздухе. Расправив плечи, она взялась за резную хрустальную ручку и открыла дверь.

Полковник Кинкейд сидел на краешке кровати, скрытой балдахином, а рука Аннабель лежала у него на коленях. Ройс слышал, как вошла Оливия, но головы не повернул. Он продолжал смотреть на спящую жену, поглаживая ее запястье.

Оливия оперлась о дверной косяк и, скрестив руки на груди, остановила на мужчине изучающий взгляд. На нем были облегающие штаны из оленьей кожи и забрызганные грязью сапоги. На бедре болтался пистолет. У Оливии было ощущение, словно в ее дом прокрался дикий, злобный снежный барс.

– Полковник Кинкейд…

Ее голос вывел Ройса из раздумий. В его глазах сквозила такая боль, что Оливия при всем желании не смогла бы его возненавидеть. Заметив, что девушка внимательно смотрит на него, Ройс опустил глаза. Энни говорила, что ему всегда удавалось скрывать свои чувства. Сердце Оливии болезненно сжалось. Господи, как же страстно он любит Аннабель!

– Я останусь с Энни, – сказала она. – Моя мать хочет с вами побеседовать.

– Я обещал Аннабель, что посижу с ней.

Оливия произнесла тихо, но твердо:

– Энни родилась здесь, в этой самой комнате.

Девушка медленно оглядела залитую пламенем свечей спальню. Ее взгляд остановился на стеклянном шаре, в котором хранился букетик цветов из свадебного торта Анны Ли Холст он, миновал старое, выкрашенное в белый цвет кресло-качалку с потертой гобеленовой подушкой на нем, а потом перекочевал на подсвечник с хрустальными подвесками, в которых свет, преломляясь, распадался на разноцветные радужные искорки. Двух подвесок на подсвечнике не хватало. Они с Аннабель в детстве делали из них сережки, когда наряжались принцессами.

Наконец взгляд Оливии остановился на лице Ройса Кинкейда. Ему нет оправдания, хотя он прекрасен как грех, c темными волосами, вьющимися над воротничком, и четко очерченными скулами, выступающими под упругой загорелой кожей. Ладно пригнанный китель идеально сидел на его мускулистых плечах. Сейчас в его глазах Оливия увидела лишь серебристо-серый туман. Однако она успела заметить в них боль и теперь хотела нанести ему еще один удар.

– Ее мать умерла в этой комнате, – произнесла она.

Губы Ройса изогнулись в циничной усмешке.

– Зачем вы мне это говорите, мисс Шервуд?

– Гарриет Шервуд заменила Аннабель мать. Поэтому вы должны объяснить ей, каким образом Аннабель стала вашей женой. Вы не упустите ни одной детали, включая глупую просьбу Ричарда Шервуда вернуть ему жалкие пятьдесят долларов, которые отец бедняжки Энни задолжал ему. Кстати, именно из-за этого Энни и Бо не поехали в «Веселый Шервуд», когда нуждались в крыше над головой. Здесь ее настоящая семья. А когда будете рассказывать Гарриет Шервуд эту милую историю, не забудьте пояснить, насколько близкие отношения связывают вас с Аннабель. Вот о чем я хотела попросить вас, полковник, и вы выполните мою просьбу.

Ройс перевел взгляд на белое как полотно лицо Аннабель.

– Она рассказала вам все, – утвердительно произнес он.

Оливия пожала плечами. Ей было все равно, утаила ли от нее что-нибудь Аннабель. Достаточно было и того, что она рассказала, чтобы понять, какую она испытывала боль.

Ройс осторожно взял руку Аннабель и, положив ее поверх одеяла, встал.

– Может, это и не важно, но она никогда не рассказывала мне о Ричарде Шервуде и пятидесяти долларах долга, – сказал он.

– Думаю, она многого вам не рассказывала.

Серые глаза изучали Оливию некоторое время, а потом их обладатель пожал плечами, словно ему не было до этого никакого дела. Однако даже с другого конца комнаты Оливия ощутила напряжение, исходящее из натянутого как струна тела мужчины. Он наклонился, заботливо укрыл Аннабель и осторожно убрал с ее щеки прядь волос. Какую-то долю секунды его рука дрожала, но он быстро сумел совладать с собой, сжав пальцы в кулак. Оливия отошла в сторону, пропустив его, и подождала, пока он выйдет в коридор.

– Полковник Кинкейд, думаю, кое в чем Энни все-таки ошиблась. Пожалуй, вы в самом деле любите ее.

Ройс остановился и обернулся. Его лицо оставалось совершенно бесстрастным, однако Оливия заметила складку у упрямо сжатых губ и залегшие под глазами тени. Внезапно Оливии стало жаль этого мужчину, но еще больше ей было жаль Энни.

– И если вы действительно ее любите, то, возможно, вас заинтересует одна вещь, которую она мне сказала.

– Что же это, мисс Шервуд?

– Она сказала, что больше не хочет вас видеть. Никогда.

* * *

Когда Ройс вышел из кабинета Гарриет Шервуд, входная дверь открылась и в дом вошел Джон Дешилдс, принеся с собой морозный воздух. Однако доктора с ним не было. Черт возьми, Ройс оказывал помощь своим гораздо более серьезно раненным солдатам, когда Фарлоу не оказывалось поблизости. Но теперь ранена его жена, а это совсем другое.

В лице Джона угадывалось напряжение, и Ройс понял, что их проблемы на сегодня не кончились, а только начинаются. Джон снял краги и принялся растирать замерзшие руки.

– Бр-р, жуткий холод!

– Мне почему-то кажется, что ты приехал сообщить мне совсем не это.

– Мы обнаружили в оцеплении лазейку и хотели прорваться в нее во время смены караула. Нам также удалось поймать парочку янки, которые были не прочь предоставить интересующую нас информацию. – Джон вздохнул. – Тебе придется забрать ее отсюда. Утром они планируют совершить рейд по домам.

– Господи, но я не могу отправиться с ней в путь. Да еще в такую погоду.

– Если они найдут ее с дыркой в боку, непременно отправят в Вашингтон. – Джон хлопнул крагами себя по ладони, и звук эхом отразился от обитых деревянными панелями стен. – Дьявол! Мне очень жаль, Ройс. Все было бы не так страшно, не будь она твоей женой.