Вкус греха - Мерилин Паппано Страница 76

— Дедушка вас скорее всего не заметит. Ему сейчас очень плохо. Ему пришлось опознавать ее… то есть тело. С тех пор он ни слова не произнес. Все дела сейчас на мне, а мне бы хотелось, чтобы вы пришли. Мама… Она хорошо к вам относилась. Она говорила, что вы по-доброму с ней разговаривали, когда она к вам приезжала. А ведь к ней мало кто относился по-доброму.

По-доброму. А что он такого сделал? Назвал ее шлюхой, обвинил в шантаже и лжи, упрекнул в том, что она плохая мать. Что ж, он и впрямь был добр.

— Хорошо, Джеред, — мягко согласился он. — Я приду. Но предупреждаю — это может расстроить твоего дедушку.

Джеред понимающе кивнул.

— И мисс Селина… Пожалуйста, попросите ее прийти. Многие придут потому, что хорошо относятся к дедушке и бабушке или просто из любопытства. Но мне хочется, чтобы мисс Селина была.

— Я ей передам.

Еще несколько минут они просидели молча, после чего Джеред вдруг сказал:

— Мама много раз говорила мне, что скоро наша жизнь изменится. Она обещала устроиться на постоянную работу, уехать отсюда и поселиться где-нибудь далеко. — Он тяжело вздохнул и невидящими глазами посмотрел вдаль. Уилл молча ждал, понимая, что мальчику есть что сказать. — Она всю жизнь повторяла, что мы с ней переедем в какое-нибудь хорошее место, как только у нее появятся деньги, но денег у нее не было, она все тратила на вечеринки, наркотики и выпивку. — Джеред опять помолчал. — Мне очень жаль, что она погибла, но я так злюсь на нее за то, что она до такого дошла. Она всю жизнь обещала и никогда даже не пыталась сдержать слово! Как же я ее за это ненавижу!

Слезы уже текли по лицу Джереда, и Уиллу отчаянно хотелось провалиться сквозь землю. Он никогда не умел утешать людей. Он не знал, что сказать этому страдающему мальчику, он только знал, что невозможно просто так сидеть и молчать. Повинуясь инстинкту, он обнял Джереда и притянул к себе. Впервые за двадцать с лишним лет он вспомнил простую истину: на дружеском плече можно выплакаться.

Джеред всхлипнул раз, другой и разрыдался по-настоящему. Уилл подумал о том, что забыл еще одну простую истину: в пятнадцать лет мужчиной быть невозможно. Джеред, при всем своем уме, зрелости характера, серьезных интересах, все-таки ребенок, растущий без отца и заброшенный матерью на долгие годы.

Мало-помалу Джеред стал успокаиваться. Снова наступила тишина, нарушаемая только пением птиц в кронах деревьев.

— Джеред…

Мальчик не откликнулся. Уилл заглянул ему в лицо. Глаза его были закрыты, он тихо посапывал. Джеред спал, вероятно, в первый раз после того, как услышал страшную новость.

Они все еще сидели рядом, когда Селина показалась на веранде. Она еще не успела подойти к ним, как из дверей своего дома вышла мисс Роуз и тоже направилась к ним. Ни она, ни Селина, казалось, не удивились, словно появление Джереда было чем-то совершенно естественным.

— С ним все в порядке? — спросила Селина, остановившись около Джереда и осторожно отведя прядь волос с его лба.

— Он уснул.

— Отнеси его в дом, — безапелляционным тоном сказала мисс Роуз. — Едва ли он хоть сколько-нибудь спал с воскресенья. Я за ним присмотрю, пока вы будете на работе.

Уилл хотел было сказать, что отведет Джереда к себе и побудет с ним, предупредив Роджера о своем отсутствии, но вдруг решил, что будет лучше принять предложение мисс Роуз. Джеред не привык рассчитывать на чужую поддержку. В данных обстоятельствах он в ней очень нуждается, но, когда он проснется, ему, вероятно, станет неловко.

Уложив мальчика в одной из комнат в доме мисс Роуз, Уилл поспешно вышел, кивком пригласив Селину следовать за ним.

— Джеред хочет, чтобы мы с тобой были на похоронах Мелани, — сказал он ей на крыльце. — Ему нужен кто-то свой, а туда придут разве что друзья его деда и местные сплетники.

Селина согласилась, не раздумывая. Уилл и не рассчитывал на иное. Ей там будут рады. Никто не станет злорадно шептаться у нее за спиной. Никто не будет сравнивать ее лицо с лицом Джереда в поисках родственных черт, пусть даже несуществующих.

Селина пошла было обратно в дом, но задержалась в дверях.

— Уилл, почему он пришел к тебе?

— Тебе это кажется странным?

Она слегка улыбнулась:

— Я сама непременно обратилась бы за утешением к тебе. Но тогда в магазине мне показалось, что Джеред тебя не жалует.

— Наверное, он переменил свое мнение. — Уилл заколебался, видя недоверие Селины. — Мы с ним поговорили. Он приходил и сюда, и в усадьбу. По-моему, он в душе убедился, что я не его отец, но не хочет признаться себе, что Мелани ему солгала. Слишком много разочарований он испытал в жизни.

Селина открыла стеклянную дверь, но снова помедлила и обернулась к Уиллу.

— Ты, Уилл, был бы Джереду хорошим отцом. Жаль, что его отец не ты.

Она вошла в дом, а Уилл остался посреди лужайки.

Френни с Реймондом мирно попивали свой обычный коктейль у бассейна.

— Завтра в час похороны Мелани Робинсон, — сообщила мужу Френни. — Мне кажется, нам нужно пойти.

Реймонд промолчал; он понимал, что Френни не хуже его самого знает, какие обязанности на них накладывает положение в обществе. Джок — его товарищ и клиент. Они непременно должны явиться на похороны его дочери и произнести все приличествующие случаю слова из уважения к нему, даже при том, что для них смерть Мелани — отнюдь не утрата. Даже при том, что ее смерть — благо для всех.

— Здесь написано, — продолжала Френни, кивнув на первую страницу местного еженедельника, — что ее квартиру ограбили. Похищены деньги, серьги, карнавальная маска и некоторые личные вещи. — Она отложила газету и взглянула на Реймонда. — Скажи на милость, кому могла понадобиться глиняная карнавальная маска? Такие продаются за гроши на каждом углу.

Реймонд поморщился:

— Тот, кому могло прийти в голову грабить квартиру Мелани Робинсон, явно не отличался большим умом. Настоящий грабитель, задумав ограбление в Новом Орлеане, не пойдет во Французский квартал, в трущобы.

— Откуда ты знаешь, что Мелани Робинсон жила в трущобах?

— У нас в Гармонии всем известно, что Мелани жила во Французском квартале, — ворчливо ответил Реймонд. — Эта потаскуха никак не могла снимать квартиру в богатом районе.

— Между прочим, ты назвал потаскухой единственную дочь милейшего Джека Робинсона, — приторно-сладко пропела Френни.

Ей не нравился Джок, невзирая на дружеские и деловые отношения Реймонда с ним. В свою очередь, Реймонд, несмотря на свою любовь к Френни, был заинтересован в дружбе с Джеком и не нуждался в одобрении жены.

Он сделал последний глоток и поднялся на ноги.

— Дорогая, мне надо поработать, — сказал он, целуя Френни в лоб. — Когда ужин будет готов, пусть Мэй позовет меня.