Мой талисман - Татьяна Романова Страница 76

Передав пакет, предназначенный для Вольского, и письмо к невесте лично в руки графа Ливена, Сергей договорился об отпуске и отправился в порт. Корабль, отплывающий в Кале, заканчивал погрузку, и его капитан пообещал подождать еще одного пассажира. Князь вернулся домой, быстро собрал вещи и, объявив камердинеру, что отправляет его в отпуск на три месяца, выдал Джеку деньги. Все дела в Лондоне были завершены, и Сергей уже был мыслями на озере Комо. Письмо сестры не оставляло надежд, но он, по детской привычке, все-таки надеялся, что с родителями все будет хорошо.

Спустя сутки, наняв в Кале почтовую карету, Сергей отправился в Брюссель. Он останавливался в гостиницах раз в трое суток, чтобы хотя бы одну ночь провести лежа, все остальное время он трясся в экипажах, уговаривая кучеров ехать и по ночам. Но все равно – лошади могли бежать только так, как бегают лошади, поэтому путь до озера Комо занял почти двадцать пять дней. Усталый, обросший, в мятой одежде, он, наконец, вышел из почтовой кареты у ворот виллы, где жили его родители, и по траурному венку на калитке понял, что он все равно опоздал. Князь Иван Курский скончался за четыре дня до приезда сына, а его жена, сломленная горем, сама находилась на грани жизни и смерти.

– Серж, болезнь развивалась молниеносно, – рассказывала брату Софи, – хотя доктор Шмитц предупредил меня, что папа безнадежен, внешне тот был таким же, как всегда. Он много гулял, хорошо себя чувствовал, увлекся садоводством, те клумбы, мимо которых ты шел от калитки, посадил отец. Но полтора месяца назад все резко изменилось. Он начал таять, а последние дни задыхался так, что на это было страшно смотреть. То, что господь забрал папа к себе, стало благом для него…

– А что с матушкой? – спросил князь.

– Она поняла, что он уходит, последней, – всхлипнула графиня. – Еще за неделю до смерти мама надеялась, что отец поднимется, а когда поняла, что этого никогда не будет, она просто рухнула. На похоронах мы ее буквально держали на руках, а сейчас мама совсем ослабела. Она ничего не ест. Пожалуйста, уговори ее поесть, иначе мы потеряем и ее.

Сергей поцеловал сестру, попросил успокоиться и перестать плакать, а потом пошел к матери. Он не видел родителей два года, и когда вошел в полутемную спальню – обомлел: на огромной кровати под широким одеялом слабо угадывалась маленькая фигурка. Куда же делась его дородная, круглолицая матушка? Эта крохотная старушка даже не была на нее похожа. И только с детства знакомый маленький шрам, пересекающий бровь женщины, подсказал Сергею, что перед ним действительно его мать.

– Мама, – позвал он и всмотрелся в бледное лицо, – мама, я приехал.

Веки женщины дрогнули, она открыла глаза и слабо улыбнулась сыну.

– Наконец-то, мой мальчик, я боялась, что уже не увижу тебя, – тихо сказала она.

– Мы больше не расстанемся, – пообещал Сергей, – я увезу тебя в Лондон, купим дом с большим садом, тебе там понравится, климат очень мягкий.

– Нет, сынок, я останусь здесь, около папы. Теперь, когда девочки замужем, Соня согласна жить со мной. Мари с мужем хотят уехать домой, а мы останемся с дочкой на этой вилле. Папа ведь купил ее для меня. Говорил, что хочет, чтобы у меня был отдельный дом, когда ты женишься. Молодая жена должна быть хозяйкой, зачем ей спотыкаться о свекровь.

– Ну что ты говоришь, мама, – расстроился князь, – ты же помнишь Холи, она – любимая крестница дяди. Княжна – добрая, умная девушка. Она никогда не будет «спотыкаться» о свекровь.

– Рада, милый, что тебе так повезло, но своего решения я не изменю. Мы прожили с твоим отцом более сорока лет, и я его никогда не покину.

Старая женщина устало закрыла глаза. Сергей взял руку матери и попросил:

– Мама, пожалуйста, поешь что-нибудь. Я тоже еще не ел с дороги. Мы могли бы перекусить с тобой вдвоем.

– Как же так, ты голодный, – забеспокоилась княгиня, открывая глаза. – Что же это Соня делает, не кормит тебя!

– Я буду есть только с тобой, – твердо сказал сын, поняв, что нащупал ту струну в душе матери, на которой он сможет играть. – Либо мы едим оба, либо я лягу спать голодным.

– Ну, хорошо, – нежно улыбнулась старая женщина, – ты так похож на отца, его не переупрямишь.

Обрадованный Сергей позвал сестру, и через четверть часа у кровати княгини соорудили маленький стол, накрытый к ужину. Молодой человек помог матери выпить немного вина, а Софи уговорила ее съесть куриного бульона с мелко раскрошенным мясом.

– Вот так, дорогая, – приговаривала графиня, – иначе твой драгоценный сынок останется голодным.

– Не шути так, Соня, – улыбнулась мать, – иначе я не засну сегодня ночью.

Сергей посмотрел на дорогих ему женщин и улыбнулся. Он услышал интонации своего детства, на мгновение показалось, что он снова стал мальчиком, Софи – хорошенькой юной девушкой, а матушка – светской красавицей. На сердце стало тепло, и нежность затопила душу. Он сделает все, чтобы мать поднялась на ноги! И она встанет!

Действительно, присутствие сына вдохнуло силы в старую княгиню. Она начала есть, а неделю спустя уже сама вышла провожать внучку с мужем, уезжавших в Россию.

– Будь счастлива, моя девочка, – нежно сказала она, целуя Мари, – передай мое благословение своей сестре. Мы с вашей мамой будем ждать вас обеих в гости. Не забывайте нас.

– Ну что вы говорите, бабушка, конечно, мы приедем, – успокоила старушку Мари и повернулась к матери. – Что передать Натали?

– Передай то, что я сказала тебе вчера, – напомнила графиня Софи, – что я жажду стать бабушкой.

– Хорошо, передам, – пообещала покрасневшая Мари и, поцеловав обеих женщин, села в экипаж, где уже сидел ее муж. – До скорой встречи, мы обязательно вернемся!

Карета сделала большой круг вокруг клумбы с розами, посаженными руками покойного князя Ивана, и выехала на аллею, ведущую к воротам.

– Уехали, – вздохнула Софи, – теперь буду видеть дочерей так же редко, как мама видела тебя.

– Не ворчи, – упрекнул ее брат, – лучше накрой стол на балконе, мы с мамой попьем чаю на солнышке.

– Хорошая идея, – согласилась Софи, – день сегодня очень теплый.

Она распорядилась принести чайный сервиз на большой балкон с мозаичным полом, а сама поехала в город за покупками. Сергей усадил мать в кресло, сел рядом и, подождав, пока горничная разольет по чашкам темный английский чай, спросил:

– Мама, если ты приняла решение о своей дальнейшей жизни и хочешь остаться здесь, что я могу для тебя сделать? Чего ты хочешь?

– Я уже ничего не хочу, сынок, мне мало нужно, только чтобы были здоровы и счастливы мои дети и внуки. Еще хочу пожить сама, посмотреть на это солнце над озером по утрам. Вот и все мои желания.

– Может быть, ты хочешь, чтобы я как-то распорядился имуществом? Что-то сделал? – настаивал Сергей.

– Наше богатство – в хороших руках, я знаю, что ты сохранишь его для своих детей, и наш род будет по-прежнему уважаемым и богатым, – улыбнулась мать, но, что-то вспомнив, продолжила: