Завоевание куртизанки - Анна Кэмпбелл Страница 76

– Зачем это? – удивилась Верити.

– Ты плачешь, милая, – голосом, полным нежности, сказал он.

– Разве? – Она провела дрожащей рукой по заплаканному лицу.

Нет, она никогда не забудет. Даже когда поседеет от старости. Она не хотела забывать, как бы ни были мучительны эти воспоминания.

Верити молча вытерла лицо. Она отказалась от бесполезной борьбы с собой и начала перебирать в памяти каждую бесценную минуту последних недель.

Жестокость, насилие, печаль, сладость.

Всепоглощающая любовь.

Рядом с ней Бен, прищелкивая языком, подгонял лошадей.

– Что за черт?

Тихое ругательство Бена отвлекло Верити от горьких воспоминаний.

– Ох! – Двуколка резко остановилась, Верити ухватилась за плечо брата, лошади заржали и забили копытами.

– Кто-то перегородил дорогу, Верити, – пристально глядя вперед, сказал Бен.

– Перегородил дорогу? – растерянно повторила она.

Она не успела собраться с мыслями, как грубые руки схватили ее и вытащили из коляски. Верити закричала скорее от удивления, чем от страха, когда нападавшие швырнули ее на дорогу.

– Верити! – крикнул Бен, двое мужчин стащили его с места и бросили на землю рядом с нею.

– Не трогайте его, я сама пойду, – решительно сказала Верити.

Несмотря на грубое обращение, ее сердце переполняла радость. Это не было ограблением. Должно быть, приехал Кайлмор, чтобы отвезти ее обратно в долину.

Ее не волновало, что он поступает плохо. Теперь она будет с ним. Только это имело значение.

Верити подняла глаза на мощные фигуры мужчин, ожидая увидеть одного или двух Маклишей.

Но в слабеющем дневном свете не смогла разглядеть ни одного знакомого лица. Ее окружали совершенно чужие люди.

– Я убью ублюдка! – Пошатываясь, Бен выпрямился. – Я говорил тебе, чтобы ты не доверяла ему!

– Лежать! – Самый крупный из захвативших их мужчин поднял ногу, чтобы ударить Бена. – Свяжите его.

Верити ничего не понимала. Приказания отдавались на чисто английском языке. В Шотландии герцог всегда полагался на местных жителей.

– Кайлмор? – Верити была озадачена. – Я не буду сопротивляться. Вы же знаете.

Человек, отдававший приказания, грубо схватил ее руку.

– Заткнись, – прорычал он, заставляя Верити встать.

– Я сказала, я не буду сопротивляться.

Поднимаясь на ноги, она споткнулась.

Глупо бояться Кайлмора. Он никогда не обидит ее. Он поклялся в этом, и Верити поверила ему.

Но сердце забилось от ужасного предчувствия. Дрожа и наконец осознавая опасность, Верити посмотрела на пустынную дорогу. Она увидела только четырех мужчин, наемный экипаж, наспех сооруженную баррикаду из камней и веток и богатую карету с закрытыми дверцами, стоявшую неподалеку.

Бен все еще пытался вырваться, но, как и в Уитби, численное превосходство врага делало его сопротивление невозможным. Он отчаянно ругался, но эти дьяволы, удерживавшие его, не обращали на ругань внимания, они связали его и оставили поддеревьями на обочине.

Один из нападавших поспешил к карете, чтобы открыть дверцу, на которой был изображен знакомый фамильный герб Кинмерри – золотой орел. Когда из кареты вышла женщина, Верити, уже пришедшая в себя, нисколько не удивилась.

– Хорошая работа, Смитсон. – Герцогиня Кайлмор одарила ослепительной улыбкой огромного громилу, стоявшего около Верити.

– Рад услужить, ваша светлость, – ответил тот коротким поклоном. – Прикончить их? Это будет выглядеть как нападение разбойников.

– Нет! – ужаснулась Верити, начиная по-настоящему вырываться. – Бен ничего не сделал, чтобы так обращаться с ним!

– Тихо, шлюха. – Смитсон свободной рукой схватил Верити за горло и прижал ее спиною к своей грубой холстинной рубашке.

От затхлого запаха пота у Верити закружилась голова и невольно вырвался стон, но Смитсон сильнее сжал ее горло, и Верити замолкла.

Герцогиня остановила на ней холодный, леденящий взгляд. Верити задрожала от невообразимой ненависти, которую увидела в глубине ее синих глаз.

– Ты была занозой в моем теле с тех пор, как мой сын увидел тебя, – сказала герцогиня таким же безжалостным тоном, каким был и ее взгляд.

– Но я уезжаю от него. Вы знаете, я покидаю его. – Верити задыхалась.

Она безуспешно пыталась освободиться из рук Смитсона.

– Прекрати это, проклятая шлюха, – проворчал он. – Не дергайся, или я расправлюсь с тобой.

Он ослабил хватку, и темнота постепенно рассеялась перед ее глазами. Кровь прилила к шее, и боль усилилась.

Верити жадно глотала воздух, глядя на герцогиню. Смитсон был просто пугалом. Настоящая опасность стояла перед нею в виде этой красивой, прекрасно одетой женщины с глазами, подобными кусочкам льда. От страха у Верити кружилась голова, но она постаралась скрыть охватывавший ее ужас.

– Я больше никогда не увижусь с его светлостью, – почти прохрипела Верити.

Из-за боли в горле ей было трудно говорить.

Герцогиня недоверчиво подняла брови.

– Я знаю своего сына. Джастин так легко не смирится с тем, что его бросили. Каким посмешищем он себя выставил, когда ты уехала из Лондона. В обществе я просто не могла смотреть людям в глаза. – Ее голос звенел от праведного гнева. – Боюсь, ты вызвала мое недовольство, Сорайя. И должна заплатить за это.

Верити гордо подняла голову.

– Убейте меня, если вам это нужно, – тихо, дрожащим голосом сказала она.

Спасения не было. Верити видела, что в окаменевшей душе герцогини не нашлось жалости к непокорной содержанке. Однако ей надо попытаться спасти Бена.

– Мой брат не причинил вам зла. Пожалуйста, отпустите его, ваша светлость.

Герцогиня растянула губы в презрительной улыбке.

– О, как трогательно, моя дорогая. Не только твое смазливое личико довело моего сына до падения. Он всегда отличался сентиментальным восхищением храбростью.

– В герцоге нет никакой сентиментальности, – не подумав, возразила Верити.

Герцогиня шагнула вперед и с силой ударила Верити по лицу.

– Ты будешь уважительно говорить со мной, девка.

Верити упала бы от ее удара, если бы Смитсон крепко не держал ее. Левую половину лица обожгло словно огнем. Верити дрожащей рукой дотронулась до щеки и заговорила более смиренным тоном.

– Простите, ваша светлость, – сказала она, преодолевая желание с отвращением плюнуть в красивое лицо герцогини.