Настоящая леди - Кристина Додд Страница 76

– Вы неважно выглядите. Вам бы нужно было прилечь.

Он ее, казалось, не слышал.

– Пойдемте куда-нибудь и поговорим.

– Благодарю вас, но я не могу.

Она не имела ни малейшего намерения рассказывать кому-нибудь о происшедшем, пусть даже самому расположенному к ней человеку.

– Но вы же не хотите, чтобы кто-нибудь еще увидел вас в таком состоянии, – продолжал настаивать он.

– Тогда, пожалуйста, проводите меня в мою спальню.

Взяв ее под руку, он с готовностью повел ее по коридору, и она рассеянно следовала за ним, пока они не дошли до маленькой лестницы, ведущей в помещения для прислуги и на чердак. Она уже точно поднималась сегодня по этой лестнице на крышу, чтобы сообщить Себастьяну хорошие новости. И она уже спускалась по этой лестнице, раздавленная его презрением.

– Мы ведь не туда идем! – Она попыталась повернуть, но он не позволил ей этого сделать.

– Мы сейчас поднимемся на крышу. Я полагаю, вы уже бывали там раньше.

– Разве всем в доме известно о моих делах? – спросила она с раздражением.

– Я надеюсь, нет, – очень тихо пробормотал он, потянув ее за руку.

Мэри, спотыкаясь и недоумевая, поднималась за ним по ступенькам. Он был на удивление силен для старого больного человека и упорно тащил ее за собой. Ей не хотелось идти с ним, но и шум поднимать она не собиралась.

– Мистер Бриндли, право же я не думаю…

– И не думай, милочка. Пусть добрый старый Бриндли обо всем позаботится.

По еще более узкой лестнице они поднялись на крышу. Мэри совсем перестала сопротивляться и позволила ему без помех волочить себя. Так ей было легче.

Они оказались на крыше. Погода менялась. Дым из каминных труб нависал над ними, по небу плыли серые облака. Настроение у Мэри совсем упало. Казалось, даже небо готово было плакать вместе с ней.

– Ну, теперь расскажите мне, что случилось. – В тоне мистера Бриндли на удивление исчезло малейшее сочувствие. Он был скорее деловым.

Мэри высвободила у него свою руку. Торчавшие вокруг бесчисленные каминные трубы напоминали какую-то Богом забытую долину после извержения вулкана. Она пробралась между ними к огораживающему крышу парапету на то самое место, откуда еще недавно обозревала владения Фэрчайлдов. Она поняла теперь, что Себастьян настолько закоснел в своей ненависти, что никогда не смягчится. Ей бы раньше следовало знать, что это безнадежно. Ей совсем не нужно было удивляться предъявленному ей обвинению в убийстве.

Тем временем мистер Бриндли заговорил снова. Голос его звучал грубо, и ее удивила очень заметная теперь вульгарность его произношения, явно свидетельствующая о его происхождении из низов. Как неожиданно изменился не только его тон, но и сама речь.

– Расскажите-ка мне, миледи, только быстренько, что такое вдруг произошло между вами и вашим мужем, что заставило его удалиться отсюда в таком бешенстве?

Сплетя пальцы, Мэри с трудом подыскивала нужные слова.

– Как я ни ценю вашу любезность, мистер Бриндли, должна сказать вам, что произошедшее между мной и моим мужем не имеет к вам никакого отношения.

– Напротив, милочка, уверен, что имеет. Я полагаю, он взбеленился потому, что вы не отдали ему дневник, – заметил он холодно.

– Ты опять свалял дурака, Себастьян.

Себастьян стоял перед леди Валери в ее спальне по стойке смирно, но заложив руки за спину. Вопреки всему он снова чувствовал себя провинившимся мальчишкой. Но ведь он давно взрослый мужчина, и крестная уже не может стращать его, как бывало.

Если бы только кто-нибудь внушил ей это. А пока она отчитывала его, и он почему-то покорно терпел это безобразие.

– Твоя жена недавно приходила ко мне и рассказала мне совершенно невероятную историю. Историю о том, как она нашла мой дневник, не причинив никому ни малейшего беспокойства. А ты обвинил ее в убийстве. Ты сошел с ума, дорогой?!

– Она хотела отдать свое состояние Фэрчайлдам, – упрямо вздернув подбородок, заявил он, являя собой образец непримиримости.

– Вот именно, свое, Себастьян. – Леди Валери села и для большей выразительности взмахнула тростью. – Это ее состояние. И ты обвинил ее в убийстве. Я жду объяснений.

– Ну и что, ведь я ее видел, – пробормотал он, теряя уверенность.

– Что ты видел? – продолжала допрос неумолимая леди.

– Видел ее после убийства. – При тусклом огне, освещавшем конюшенный двор, пятна крови и грязь слились вместе. Ему тогда и в голову ничего не пришло, кроме того, что девчонка – одна из Фэрчайлдов – возилась в темноте с любовником. Он отпустил ей какое-то замечание и пошел своей дорогой. – Я понял, что это она совершила убийство, когда тело нашли там, в неглубокой яме.

Было очевидно, что леди Валери все это мало волновало.

– И это что, дает тебе право пользоваться ее виной как оружием против нее?! В наказание за это она лишила себя последней радости в жизни, а кого она убила? Я тебя спрашиваю, кого она убила?

Он попробовал независимо промолчать, но ее пылающий взор настоятельно требовал ответа.

– Бессборо, – неохотно сообщил он.

– Бессборо! – Это имя прозвучало в ее устах, как ругательство. – Самый гнусный совратитель малолетних в Англии. Не притворяйся, что ты этого не знаешь. Да, мне известны люди, которых он опоганил. О, они бы сегодня дорого заплатили ей за то, что она сделала!

– Я понимаю. – Разумеется, он знал о Бессборо.

– А почему она убила его? – не отставала леди Валери.

– Вот этого я и не знаю. – Себастьян всеми силами старался не выказывать разочарование и обиду, но он почувствовал, что его нижняя губа непроизвольно выпятилась.

– У нее есть брат, которому в то время было девять лет. Вот теперь догадайся.

Себастьян догадался еще десять лет назад. Но он невольно поморщился при мысли о графе Бессборо и Хэддене. В глубине души он был целиком на ее стороне. Просто дело было в том…

– Она внушила тебе страх, ведь так? – спросила леди Валери. – Ты был готов ради нее отказаться от своей глупой мести, и вот это-то тебя и напугало!

– Еще чего! – Черт, до чего же это вышло у него по-ребячески! – Ничего я не боялся. – Он произнес эти слова с нарочитой четкостью. – Я просто решил, что она должна выбрать между…

– Она мне и это сказала. Ну и болван же ты, Себастьян, просто редкостный экземпляр. Ты хочешь, чтобы твоя жена была доброй, честной, преданной, милосердной, а когда она проявляет все эти у качества, ты упрекаешь ее за них. Да еще какими словами! Если бы она с готовностью отреклась и от своей семьи, все ближайшие пятьдесят лет ты бы ждал, что она каждую минуту может отречься и от тебя тоже.

Леди Валери была безусловно права. Ему было тяжко это признавать, но она была права.