Любовь начинает и выигрывает - Екатерина Есина Страница 75

– Риночка! Хочешь шампанского? – как-то очень весело спросил Михайлов, когда они зашли в номер.

– Да, хочу, – ответила Арина, присаживаясь в кресло и всё ещё напевая мелодию к известному фильму.

– И не боишься последствий? – ещё более весёлым тоном спросил олигарх.

– Серёжа, сколько можно вспоминать! Я же один бокал выпью и всё! – возмутилась Рина, подумав, что Михайлов намекает на её состояние в день рождения.

– Ну, хорошо, открываю, раз ты такая смелая. – Михайлов взял со стола бутылку со сделанной по-французски надписью «Вкус бриллиантов».

«Боже мой, ну как можно быть таким расточительным! – подумала Арина. – Опять это дорогущее шампанское!»

Пробка со свистом вылетела из бутылки, и практически всё содержимое оказалось на Арине, покрыв девушку капельками золота.

Михайлов подошёл к ошарашенной Рине и, обняв её, стал слизывать шампанское с шеи и лица.

– Серёжа, ну что ты, как мальчишка какой-то, честное слово, – наконец заговорила Арина. – Ну-ка, сознавайся, ты ведь меня ещё восьмого марта хотел шампанским облить!

– Сознаюсь! И облить хотел, и просто тебя хотел! У тебя ещё платье было с таким вырезом, аж закачаешься! Как я всё это пережил, я не знаю! Особенно когда тебя в постель уложил, а сам пообещал к тебе не прикасаться! Вот сегодня оторвусь за тот раз!

Разомкнув объятья, Михайлов подошёл к столу и взял вторую бутылку.

– А из бокалов мы сегодня пить не будем? – с наигранным страхом спросила Арина. – Осторожнее, сейчас кроме меня всю мебель зальёшь!

– У меня, между прочим, тоже есть одна мечта, связанная с шампанским, – сказала Арина, пока миллиардер несколькими минутами позже отмывал её под душем.

– Интересно, какая же? – спросил Михайлов, намыливая мочалку.

– Тебе покажется, наверное, банально и пошло, но очень хотелось бы принять ванну полностью из шампанского!

– Ариша, – расплылся в улыбке миллиардер, – твою мечту можно осуществить прямо сейчас, хочешь?

– Нет, я так быстро с мечтой не могу расстаться, – улыбнулась она, надевая банный халат, – сегодня только один бокал! А ванну как-нибудь в следующий раз!

Потягивая маленькими глоточками изумительно вкусный напиток, Арина поймала на себе фирменный раздевающий взгляд будущего мужа.

«Выспаться сегодня опять не удастся», – сама не понимая, то ли её это радует, то ли злит, подумала Арина.

– Ариша, – сказал Михайлов, подходя вплотную к девушке, – прокатишь меня сейчас в «Лионском дилижансе» по Твери?

– А причём тут Тверь? – спросила, недоумевая, Рина.

– Какой номер региона у Твери, помнишь?

– Шесть… Ты серьёзно? Я никогда ни с кем таких поз не принимала! – сказала слегка шокированная Арина. – По-моему, это уже за гранью приличия, – неуверенно добавила она.

– Риночка, ну как тебе не стыдно! – сделав вид, что он обиделся, возразил Михайлов, расстегивая её халатик. – Даже знать не хочу, с кем и что ты до меня принимала. Я твой будущий законный супруг! Со мной всё прилично. Уверяю тебя, будет очень приятно. И это не самая нескромная поза, которую я знаю.

– В самом деле? Мне даже интересно, что может быть ещё неприличнее. Ой, что ты делаешь? Это уже какая-то акробатика! – только и успела сказать Арина, когда Михайлов, сняв с неё халат, поставил её в стойку на руках.

– Тебе, правда, понравилось? – спросил Сергей, когда они уже добрались до кровати.

– Ты имеешь в виду концерт или наши акробатические этюды? – сделав вид, что не понимает, захлопав ресницами, спросила Рина.

– Ну, первое тебе не могло не понравиться, раз это твоя любимая группа…

– А второе – теперь моя любимая поза, – сказала Арина, даже не покраснев. – И для здоровья полезно, и жутко приятно!

– Я надеюсь, ты ни с кем, кроме меня, не будешь её практиковать? – ревниво спросил Михайлов. – Арина, запомни, я не потерплю никаких любовников! Если честно, даже неприятно думать, что у тебя кто-то был до меня!

– Серёжа, мне, правда, очень неловко, что я не могу тебе сказать: «Ты – мой первый мужчина». Но ты должен понять, мне не восемнадцать…

– Неважно, что я не первый, – перебил её Михайлов, – главное, что я – любимый и единственный, ведь так?

– Так, – подтвердила Арина.

– Очень хорошо, я очень рад, – сказал Михайлов, нежно поцеловав Арину и накрывая её одеялом, – поспи, тебе нужен отдых. Ну, а я пойду, поработаю немного. Спокойной ночи!

Направляясь к находившемуся в соседней комнате ноутбуку, Михайлов услышал какой-то звук. Машинально он взял телефон и открыл пришедшее сообщение, сообразив в последний момент, что телефон не его, а Арины.

Словно не веря своим глазам, он перечитывал сообщение снова и снова.

«Котёнок! Я надеюсь, у тебя всё в порядке, и злобный аллигатор к тебе не пристаёт. Я жутко соскучился, скорее бы ты приехала, и мы вместе над ним посмеялись. Чмоки-чмоки во все места. Твой сладкий зайчик».

«Господи, наверное, я сплю. Может быть, у меня от недосыпа галлюцинации начались?» – размышлял Михайлов, посмотрев в очередной раз на сообщение в надежде, что оно исчезнет. Но сообщение не исчезало, более того, вслед за сообщением пришла картинка с букетом роз и подписью: «Хочу тебя столько раз, сколько роз в этом букете!»

Номер определялся, но записан в телефоне не был. Первое желание миллиардера было позвонить автору сообщений, но, подумав, он решил переговорить с Риной и выяснить, кто такой этот сладкий зайчик.

Арина ещё не успела уснуть. При виде холодного стального взгляда Сергея ей стало нехорошо.

– Серёжа? В чём дело? Что происходит?

– Что происходит? Это я у тебя должен спросить. Котёнок! – рассерженно бросил Михайлов.

Арина съёжилась. Михайлов, в отличие от всех её предыдущих бойфрендов, никогда не называл её, используя названия животных. Арине это очень нравилось. Её коробило даже от «птичка моя», что уж говорить про всяких «котиков», «заек» и прочего ласкательно-уменьшительного зверья. «Котёнок» – так пытался пару раз назвать её Серёжа Соколов, когда их отношения перешли грань формальности. Тогда Арина, возмутившись и угрожая порвать с ним, строго-настрого запретила её так называть.

«Неужели Михайлов узнал про нас с Серёжей? – с ужасом подумала Арина. – Но, собственно, я для Серёжи уже не существую. Даже ему не сказали, что я жива. Знают только родители и брат, ну ещё Руся и Лена Щвецова. А нет человека, нет отношений! Но всё равно, страшно как-то».

– Потрудись объяснить, что всё это значит! – сказал Михайлов, показывая Арине сообщение.

Арина побледнела, но не растерялась.

– Это явно какое-то недоразумение, номер мне неизвестный. Кстати, перед отправкой на остров я поменяла номер, и его никто не знает. А телефон взяла так, на всякий случай. Меня уверяли, что номер чистый – то есть ни у кого не был до меня. Но может быть, он уже кому-то принадлежал, и сообщение предназначается его бывшему обладателю.