Открытка - Лия Флеминг Страница 75

– Наши поиски сопряжены с множеством факторов. – Миссис Камерон выпрямилась. – Вы должны понять, что…

– Она жива? – сердце глухо заколотилось в груди.

– К сожалению, и на этот вопрос я не могу дать вам четкого ответа. Пока мы ничего не знаем о ее судьбе. Ничего конкретного… Как только нам станет известно хоть что-то… Пока же мы располагаем лишь информацией о том, что она сидела в тюрьме Сен-Жиль в Брюсселе. Там ее видели в 1944 году.

– Следовательно, больше года тому назад… А где же она сейчас? Значит, и все те открытки, которые мы получали от нее… это вы их… да? – Фиби захотелось подбежать к женщине, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, но та всецело ушла в созерцание обоев на стене.

– Это – общепринятая практика для спецслужб.

Миссис Камерон снова напустила на себя строго официальный вид, стараясь не сболтнуть ничего лишнего. Но Фиби жаждала подробностей. Ей не нужны были общие слова.

– То есть получается, что все это время вы водили меня за нос, лгали, кормили пустыми обещаниями. А сейчас вы хотите предупредить меня, что стоит приготовиться к худшему, да?

– Совсем не обязательно. Но нам надо время, чтобы прояснить все факты до конца. Мне жаль, что я не могу сообщить вам ничего определенного, но это так и есть на самом деле. Мы ведь еще в самом начале наших поисков.

– Но хотя бы скажите мне, что она там делала, в этой Бельгии!

Миссис Камерон откусила кусочек лепешки, тщательно прожевала его и ничего не ответила.

– Будь оно все неладно! У нее же маленький сын! Что я скажу ему?

Повисло тягостное молчание.

– Пока ничего! – проронила женщина после долгой паузы. – Но надежда, как вам известно, всегда умирает последней…

– Не одна же моя Каролина там была! Были ведь и другие женщины. Они вернулись?

– Да, некоторые вернулись. Остались в живых, даже пройдя через немецкие концлагеря.

– А другие?

– Я не владею всей информацией. У меня ведь нет доступа ко всем подразделениям нашей службы.

– Понятно! – недовольно поджала губы Фиби. – Моя дочь пропадает без вести, выполняя особо важное задание государственного значения. И никто даже не соизволит объяснить мне внятно, чем она занималась и зачем туда поехала.

– Прошу прощения, мисс Фей, но моя сдержанность вполне объяснима. Существуют четкие инструкции касательно того, какой объем информации подлежит разглашению. Но заявляю вам со всей ответственностью: на данный момент вы знаете о судьбе своей дочери ровно столько, сколько знаем мы. Как только появятся какие-то дополнительные новости, мы немедленно проинформируем вас. Думаю, Каролина тоже бы захотела, чтобы вы были в курсе.

– Вы говорите о моей дочери так, словно ее уже нет в живых.

– О нет! Что вы! Я просто неправильно выразилась! Немного устала от долгой езды сюда. Но мне хотелось самой сообщить вам то немногое, что нам пока известно. И повторяю, – миссис Камерон поднялась со своего места, – надежда умирает последней! Мне жаль, что на сегодняшний день я не могу сообщить вам большего.

– Что ж, как у нас говорят, отсутствие новостей, – это тоже хорошая новость! – тяжело вздохнула Фиби.

Она тоже поднялась вслед за гостьей, но, видно, сделала это чересчур резко, потому что у нее вдруг закружилась голова и все поплыло перед глазами.

– Согласна! Давайте договоримся так! Как только у меня появятся какие-то новые сведения, я немедленно позвоню вам. Рада была познакомиться с вами, мисс Фей. Вы можете гордиться своей дочерью. Она – мужественная и бесстрашная женщина.

Вот на такой комплементарной ноте миссис Камерон распрощалась с хозяйкой дома и быстро ретировалась прочь, оставив Фиби стоять неподвижно посреди гостиной в полном замешательстве. Ей вдруг стало по-настоящему страшно, ноги налились свинцом, и она поняла, что не может сдвинуться с места. Кое-как она дотащилась до кресла и рухнула в него как подкошенная.

– Каролина! Девочка моя! Где ты? Зачем?! Ради чего ты согласилась на эту безумную затею? – прошептала она, чувствуя, как кровь приливает к вискам и пульсирует в голове. Сотни молоточков застучали в ушах все сильнее и сильнее, и голова ее начала дергаться в такт этим ударам.

Когда Мима зашла в гостиную, чтобы забрать поднос, она обнаружила Фиби сидящей в кресле и слепо таращащейся в окно. Лицо у нее было перекошено, язык вывалился изо рта, тело обмякло и лежало неподвижно. Хозяйка даже не смогла поднять руки.

– Мадам! Что с вами? – в ужасе воскликнула Мима. – Джесси! Быстрей сюда! Надо срочно звонить доктору! Мадам! Не двигайтесь!

Фиби молчала, не в силах пошевелить губами. Она чувствовала, что ее тело вдруг стало безвольным и абсолютно непослушным, словно какую-то часть его заморозили. «Что же это такое, – мелькнуло в ее угасающем сознании, – что со мной происходит?» Но все вдруг стало расплываться перед глазами, мельтешить и двоиться, и она провалилась во тьму.