Упрямая девчонка - Элайна Фокс Страница 75

— Считайте это своего рода испытанием, — сказал герцог. — Если вам удастся вспомнить там что-то значительное, что-то достаточно определенное, вы и сами удивитесь, как изменится ваша судьба.

— А что именно вы будете считать определенным? — не унимался Флинн.

— Поживем — увидим, мистер Патрик.

В эту ночь Мелисанда не запиралась в спальне. И все равно Флинн открыл заветную дверь со смесью возбуждения и страха. Он понимал, что Мелисанда уже почти поверила в то, о чем говорили Лурдс и герцог, но не считал себя вправе подталкивать ее к окончательному решению. Он не должен пользоваться ее слабостью. Нет, он собирался объяснить ей все как есть и подготовить к возможному провалу. Завтра им предстояло готовиться к поездке в Мерстан. Герцог настоял на том, чтобы поездку не откладывали в долгий ящик. Флинн должен был вернуться туда, где он появился на свет, и попытаться что-то вспомнить. Надо ли говорить, что у него не было особой надежды на то, что он действительно вспомнит нечто убедительное, способное утвердить его в качестве найденного наследника? Но с другой стороны, он твердо решил сделать все, что в его силах ради Мелисанды. А потом ему не составит труда улучить момент, чтобы одному пробраться к фонтану и попытаться вернуться домой.

Однако с некоторых пор мысли о возвращении стали будить в нем смутную тревогу. Он слишком хорошо помнил, что почувствовал, когда думал, что тонет в пруду. И ему не хотелось по собственной воле еще раз заглянуть в глаза близкой смерти. Он до сих пор был уверен, что чудом избежал гибели, когда провалился в эту черную дыру. А ведь это был единственный способ отыскать дорогу назад.

Когда он вошел, Мелисанда лежала в кровати и читала. Может быть, на его настроение повлияли мысли о скорой разлуке, но Флинн совершенно искренне подумал, что никогда не видел более уютной и милой картины.

Свет от лампы бросал золотистые блики на темно-каштановую гриву блестящих волос, и по сравнению с ней ее матовая бледная кожа напоминала светлый морской песок, прогретый ласковым солнцем. Кружевные оборки ночной сорочки не скрывали тонких запястьев изящных рук, державших книгу. Она удобно устроилась на подушках, и вся обстановка в комнате дышала миром и покоем.

Вот Мелисанда подняла взгляд и медленно улыбнулась, причем ее щечки покрыл восхитительный нежный румянец.

— Привет, — произнес он, пересекая комнату и расстегивая рукава сорочки.

— Добрый вечер. — Она проводила его взглядом. — Прости меня за прошлую ночь. Я сама не понимала, что делаю. И… — она потупилась, отчего пушистые ресницы бросили густую тень на чудесные щечки, — и я хотела бы извиниться за то, что не сказала о решении отца лишить меня наследства. Я поступила непростительно, но и ты должен понять, что я не хотела тебя одурачить. Я просто боялась… — Она замялась в поисках слов, заложила страницу пальцем и прижала книгу к груди. — Я хочу быть с тобой абсолютно откровенной.

— Мелисанда, все о'кей, — заверил Флинн, усаживаясь в кресле так, чтобы видеть ее лицо.

— Нет! Я должна это сказать! Я не была уверена, что это совершенно необходимо, и тем не менее обманула тебя! Я знала, что это нечестно, что при желании мне не составило бы труда найти способ поговорить с тобой и сообщить, что я лишена наследства — но я подумала о Джульетте. — Она нетерпеливо взмахнула рукой, пресекая его попытку возразить. — Пожалуйста, дай мне закончить! Если бы ты передумал жениться, с ней действительно было бы все кончено. Но я не собираюсь все сваливать на Джульетту, ведь я поступила так не только пади нее. Я должна была сделать все, чтобы ее спасти, чтобы потом не проклинать себя до конца жизни. Теперь ты понимаешь, что дело не только в моей младшей сестре, но и в моем эгоизме?

Флинн был очарован ею, занимательная речь внесла в милый облик такое оживление, что красота Мелисанды показалась ему ослепительной. Если так пойдет и дальше и он не будет следить за собой, то рано или поздно непременно влюбится в нее по уши.

— Как ты считаешь… — продолжала она, рассматривая свои руки. Флинн видел, каких усилий ей стоило поднять на него виноватый взгляд и посмотреть ему в глаза. — Как ты считаешь, когда-нибудь ты сможешь простить мне эту ложь? Он и сам не помнил, как вскочил с кресла и оказался возле кровати, присел на самый краешек тюфяка и осторожно взял ее за руку.

— Я должен сделать страшное признание, — начал Флинн, делая жалкую попытку улыбнуться.

Мелисанда растерянно нахмурилась.

— Я знал о твоих деньгах, вернее, о том, что их у тебя нет. Знал еще до нашей свадьбы. Фелисити мне сказала. Ты невнимательно слушала меня вчера.

Ее лицо изменилось, словно по волшебству, и Флинн испугался пуще прежнего: ну как в такую не влюбиться? Темные глаза широко распахнулись, влажные губки слегка раздвинулись, и милое личико осветилось таким детским удивлением, таким непосредственным и чистым чувством, что Флинн не выдержал и улыбнулся в ответ.

— Ты знал? — прошептала она. — Ты знал и все равно женился на мне?

Он кивнул, немного стыдясь того, какое удовольствие принес ему этот детский восторг.

— Значит, ты сделал это только ради меня? — Она ласково пожала ему руку. — Ты просто хотел помочь мне и ничего не выгадывал для себя? — В доверчиво распахнутых дивных очах сияла такая благодарность, что Флинну стало неловко. А Мелисанда продолжала: — Все-таки ты хороший человек. Я знала об этом с самого начала, но теперь у меня не осталось никаких сомнений. По тому, как полыхала его кожа, Флинн догадался, что ей все-таки удалось вогнать его в краску. Она подалась вперед, встала на колени и поцеловала его в щеку, потом погладила его по лицу и снова заглянула в глаза.

— Спасибо, — услышал он ласковый шепот, и нежные губки припали к его губам.

Флинн легонько привлек ее к себе, отвечая на поцелуй, и почувствовал, как по жилам растекается жидкий огонь. Не в силах удержаться, он стал целовать ее настойчиво и страстно.

Она покорно раздвинула губы, их языки встретились, и от вспышки желания у Флинна потемнело в глазах. Он до боли хотел эту женщину. Он хотел ее и имел на это все права, ведь она была его женой.

Но Мелисанда отвечала на его поцелуй так же страстно не потому, что любила его, Флинна, а потому, что принимала его за героя, которым он никогда не был. Увы, он отдавал себе отчет в том, что ему недолго осталось играть роль благородного «хорошего человека».

Флинн неловко отстранился, не смея поднять на нее глаза, и заставил себя сложить руки на коленях. Он всей кожей ощущал на себе ее растерянный, ищущий взгляд. Он даже чувствовал на щеке ее разгоряченное, частое дыхание.

— Прости, — с трудом произнес он, — но я не могу спать с тобой, пользуясь тем, что ты принимаешь меня за кого-то другого. Я не герой, Мелисанда. Возможно, мой поступок и выглядит красиво в твоих глазах, но мне он почти ничего не стоил.

— Но ведь ты мог жениться на другой, жениться с выгодой, — тихо, но отчетливо промолвила она, снова беря его за руку. — Ты знал, что у меня нет денег, но все равно женился на мне. А ведь при желании ты мог бы очаровать любую женщину. — Мелисанда бросила на Флинна кокетливый взгляд и лукаво улыбнулась. — В нормальной одежде и с небольшим титулом тебе не составило бы труда найти молодую вдову с приличным состоянием.