Приданое Эсмеральды - Нора Робертс Страница 74

– Спасибо.

Она была права, сказав, что сама распоряжается собой, подумал Эли. Ее независимость импонировала ему, его восхищала способность Эйбры находить работу себе по нраву, работу, которая ей нравится. Его самого когда-то устраивала юриспруденция. Про писательский труд он мог сказать лишь то, что для него это что-то вроде отдушины, источник творческой самореализации.

Теперь он и его жизнь почти во всем зависят от женщины из Нью-Йорка, у которой сочный бруклинский акцент и острый критический взгляд на окружающий мир.

Только не надо на этом зацикливаться, внушал он себе, ведя Барби к берегу. Но поскольку эти мысли упорно отказывались оставить его в покое, а собака, радостно повизгивая, тянула вперед, он остановился и стал разглядывать берег.

Наверное, собаку не следует спускать с поводка, но, черт побери, на пляже никого нет.

Эли отстегнул поводок и, вытащив из кармана мячик, кинул его как можно дальше.

Барби, вздымая фонтанчики песка, бросилась вслед за игрушкой. Схватив мячик зубами, она устремилась обратно, к будущему хозяину. Эли снова кинул мячик, и так повторилось еще не один раз. Он даже потерял счет этому упражнению. Ему удалось добиться того, что при правильном броске Барби ловила мяч на лету, не давая упасть на землю.

Каждый раз, поймав «добычу», собака приносила мяч Эли и клала у его ног. При этом оба обменивались радостными взглядами.

Нет, конечно, он ведет себя несолидно, но всякий раз мальчишка в его душе брал верх над взрослым человеком. Наконец он метнул мячик в воду – решил посмотреть, как Барби поведет себя.

Барби громко тявкнула, причем вполне радостно, и устремилась к морю. Плавала она, как… как и подобает ретриверу, решил Эли, с улыбкой наблюдая за ней. Вскоре собака подплыла к берегу, с довольным видом сжимая в зубах мяч.

Уронив его к ногам Эли, она отряхнулась, обдав будущего хозяина солеными брызгами.

– Какого черта! – сердито воскликнул он и снова бросил мячик в воду.

В итоге Эли пробыл на берегу больше, чем намеревался. Побыл бы еще, но заныла рука, которой он бросал мяч. Однако и он, и Барби остались довольны. Вскоре они зашагали обратно к дому.

На кухонном столе его ждала обтянутая пищевой пленкой тарелка с сандвичем и горкой салата. Рядом – упаковка печенья для собак «Сахарная косточка» и записка. «Угадай, кому что».

– Забавно. Похоже, нам предлагают перекусить.

С этими словами Эли взял в руки печенье. В свою очередь, Барби легла на пол и состроила умильную мордочку. Глядя на нее, невозможно было не улыбнуться.

– Черт побери, Барби, ты хорошая собака!

Он вышел на террасу и поел на открытом воздухе. Барби лежала рядом с его креслом.

Жизнь хороша, решил Эли, если исключить из нее убийства, взломы и туман подозрительности. Во всяком случае, сейчас она кажется ему прекрасной.

Когда он вернулся к себе наверх, то услышал, как поет Эйбра. Он заглянул в спальню, поскольку на голос первой туда зашла Барби. Первое, что бросилось в глаза, – искусно сложенное полотенце на кровати. Оно безошибочно напоминало фигурку собаки. Рядом лежал самоклеящийся листок для записей, вырезанный в форме сердечка. На нем большими буквами было выведено:

Барби любит Эли.

Подняв голову, он увидел подушку. Скорее всего, ее принесла сюда Эйбра. Подушка лежала на полу возле двери, ведущей на террасу. Судя по тому, как Барби устремилась к подушке, она и раньше ею пользовалась.

– Да, конечно, устраивайся поудобнее и чувствуй себя как дома.

С этими словами он пошел туда, откуда доносилось пение.

Дверь на террасу в бабушкиной спальне была широко распахнута, хотя проникавший внутрь воздух был довольно прохладным. На террасе, на переносной сушилке развевалось на ветру недавно постиранное постельное белье.

Хотя Эстер в доме не было на прикроватном столике в вазе стоял букетик полевых фиалок.

Пустяк, подумал Эли, но такой милый. Эйбра прекрасно разбирается в важности таких, казалось бы, мелочей.

– Привет! Как погуляли? – спросила она, стягивая наволочку с подушки.

– Отлично. Барби, оказывается, любит плавать.

Эйбра с террасы видела их обоих и с радостью наблюдала за ними.

– Это ее стихия. Она обожает воду.

– Угу. Сейчас она устроилась на своем месте, собирается поспать.

– Еще бы. Купание отнимает много сил.

– Верно, – произнес он и, обойдя кровать, встал рядом. – Чем ты тут занимаешься!

– Я решила, что, поскольку скоро здесь соберутся все твои родственники, нужно постирать и высушить белье.

– Хорошая мысль. Простыни и так выглядят свежими.

– Эли, у меня еще куча дел.

– Ты сама себе начальника, – напомнил он ей. – Можешь сама планировать свои дела.

Эли обнял ее и поцеловал, Эйбра признала свое поражение, хотя и пыталась протестовать.

– Да, могу, но хочу ли я?

Он принялся стягивать с не топик.

– Я оставляю собаку у себя. Так что не нужно больше никаких ловушек, – сказал он. – Но с тебя причитается.

– Ну, если ты ставишь вопрос таким образом…

Приподнявшись, она потянула с него рубашку.

– Кто-то ходил в качалку, – произнесла она и провела языком по его голой груди.

– Кто-то.

– И ел протеины. – Она обхватила ногами его за талию, потянулась вверх, подалась вперед и опрокинула его на спину на кровать. – Я должна убирать дом и получать за это деньги, а не раздеваться вместе с тобой в этой роскошной старинной кровати.

– Можешь называть меня мистер Лэндон, если это поможет тебе облегчить совесть.

Эйбра тихонько рассмеялась, прижимаясь губами к его коже.

– Думаю, что в данном случае я смогу договориться с собственной совестью. Совесть, она ведь гибкая.

Верно, мысленно согласился он. Как и ее длинные руки, длинные ноги, ее тело. Когда же это гладкое гибкое тело прикоснулось к нему, его как будто пронзило электрическим током.

Мышцы определенной части его тела, лишь недавно вновь напомнившие ему о своем существовании, сжались и напряглись, стоило ее губам прикоснуться к нему. Тем временем ее умелые руки принялись ласкать его.

Возбуждать, ублажать, соблазнять уже соблазненного.

Раздеться в постели. Именно этого он и хотел.

Он стянул тесные джинсы сначала с ее бедер, а затем с ног.

Эйбра выгнулась дугой, ее руки судорожно хватали руками и комкали простыни. В следующий миг ее захлестнула нараставшая с каждой секундой волна наслаждения. Вскоре ее как будто унесло безумным вихрем куда-то ввысь.