Песня орла - Мэрилайл Роджерс Страница 73

Краем глаза он увидел, что Марк уже закончил свою неприятную обязанность, и поторопил отряд двинуться в дальнейшую дорогу как можно скорее, ибо визг старой ведьмы несомненно привлек внимание их преследователей, – а что их преследуют, в этом не сомневался никто. Но прежде чем двинуться в путь, Райс запечатлел на губах возлюбленной самый нежный, самый благодарный поцелуй.

Впрочем, не успел поцелуй закончиться, как со стороны окружавшего беглецов леса раздался тихий, едва слышный сигнал – и десятки вооруженных людей взяли маленький отряд в кольцо. Райс еще успел крикнуть что-то своим соратникам и отскочил к дереву, дико вращая обнаженным мечом.

Линет стояла ни жива ни мертва, глядя, как Райс, Марк и Оувейн, встав спиною друг к другу, успешно отражают своими широкими мечами яростные атаки нападавших, но даже долгие ее мечтания о рыцарских подвигах говорили девушке, что долго так продолжаться не может и то, что убедительно выглядит в грезах, увы, нереально в действительности. Нападавшие, без сомнения, имели подмогу, скрывавшуюся в долине или даже уже спешащую им на помощь. Мысль эта превратила Линет в камень; было ясно, что троим, пусть даже самым отважным и блестящим мастерам фехтования не устоять перед превосходящей их в десять, в двадцать, в тридцать раз силой противника.

Неожиданно рядом с девушкой упал очередной труп, забрызгавший ее кровью и тем самым выведший ее из оцепенения. Она вскочила на ноги и подумала о том, что, даже если поражение неизбежно, люди Озрика добьются его весьма дорогой ценой.

Девушка попыталась было взять меч убитого воина, но он оказался настолько тяжелым, что она вскоре оставила свою попытку, тем более что и по высоте меч доставал ей до талии. Итак, сражаться боевым оружием наравне с возлюбленным ей не дано. Линет даже присвистнула от обиды, но тут взгляд ее упал на длинный узкий кинжал, висевший на поясе у поверженного солдата. Не раздумывая, выхватила она его и уже собиралась вонзить в спину ничего не подозревающей жертве, как взгляду девушки предстало отрадное зрелище – с горы лавиной катились кимерские воины во главе с Таффом, воодушевленные призывом освободить своего принца и отомстить за свое поруганное достоинство. Свежие, отдохнувшие уэльсцы начали быстро теснить неуклюжих от вчерашней попойки саксов.

В этой ситуации Линет быстро сообразила, что ее вмешательство станет лишь помехой настоящим бойцам и, отшвырнув кинжал подальше, укрылась на опушке леса.

– Ужасное зрелище, и нам остается лишь наблюдать. – К Линет, пригибаясь под низко нависшими ветвями, подошла Грания, и обе женщины, словно завороженные мрачной, но упоительной картиной, стали глядеть, как в смертельной схватке взлетают сияющие лезвия мечей и кинжалов. При каждом опасном ударе, грозившем ее любовнику, Грания издавала протяжный стон, кусая в кровь руки, а Линет, белая как смерть, лишь шире распахивала глаза, не упуская ни на миг высокую фигуру Райса.

Вскоре она увидела, как принц с отливающими красным в свете полыхающего восхода волосами приставил кончик своего меча к горлу поверженного Каудра, который хрипло и долго стал говорить что-то соплеменнику на уэльском, из чего девушка разобрала только одно слово – Дайфия. Услышав это слово, Райс неожиданно отбросил оружие и отступил назад.

– Каудр сдался и советует своим людям сделать то же самое, если они хотят видеть его в живых, – быстро перевела подруге Грания.

Обескураженные таким поворотом дела, солдаты Озрика быстро смешались; кое-кто ринулся обратно в долину, но большинство предпочло побросать оружие и сдаться.

Кимерцы, собирая добычу, уложили унижавших их несколько дней назад ногами кверху, а лицами прямо в расквашенную битвой грязь.

Битва затихла, и Грания, не выдержав, рванулась к Оувейну, на чьем плече зияла рана от удара мечом.

– Ты ранен! Ранен!

Синие глаза растерянно заморгали от неожиданности – бородач никак не мог предположить, что отчаянная Грания станет сопровождать кимерское войско.

– Ерунда, – пробасил он, – порез чуть глубже, чем от булавки.

– Но все же подойди, чтобы я могла самолично это проверить! – И Грания потащила Оувейна на более освещенное место, а он, еще не пришедший в себя от ее появления и угара битвы, пошел за ней покорно, как ягненок. Усадив бородача на траву, она наклонилась к его плечу и тихо промурлыкала:

– У меня новости. Аббатисса из аббатства Святой Анны рассказала Линет тайну, которую всю жизнь хранила в секрете. – Грания обнажила рану, которая действительно оказалась пустяковой, и, удовлетворенно кивнув, поднялась на ноги. Оувейн тоже встал, не сводя с нее огромных синих глаз. – Тетка моего отца Тэйлед держала эту тайну за семью печатями, опасаясь, что меня покроет позором разоблачение того факта, что наш брак с Ллойдом был вовсе и не брак.

– То есть как?! – Оувейн схватил Гранию за точеные плечи и чуть не встряхнул ее.

– Священник, которого твой отец нашел, чтобы благословить наш союз, был вовсе не священник, а какой-то бродяга, случайно попавший в Кимер.

Лицо Оувейна исказил стыд за неразумный поступок отца, но в следующее мгновение он уже понял, какой сладкий плод принес этот цветок греха, – и заключил Гранию в такие объятия, что, казалось, у нее трещат все косточки… Впрочем, ее ответ был не менее пылок.

С теплой улыбкой смотрела Линет на слившуюся в объятиях пару, а затем перевела взор на людей Райса, которые поспешно связывали по рукам и ногам побежденных врагов. Все радовало ее, все было мило и отрадно после перенесенных страданий, но странный факт неожиданно заставил ее нахмуриться: на поле битвы не было того, кто явно должен был быть, и присутствовал тот, кого явно никак не ждали; запертый ими с Аланом стражник Эдольф лежал в грязи среди прочих поверженных, а повинного во всех бедах и смертях Озрика она не смогла обнаружить нигде. Не было его и во время битвы, это Линет помнила точно.

Тем временем уэльсцы сделали свое дело, и торжествующе ухмыляющийся Тафф направился к своему принцу, сопровождаемый Пайвелом, несущим в руках целую охапку добытого оружия. Старик слегка наклонился над сидящим рядом Каудром и весело пробормотал:

– Ну уж мы-то не станем разбрасываться оружием! – В голосе Таффа звучало неприкрытое презрение.

Фраза эта, переведенная Пайвелом на английский, вызвала взрыв веселого смеха со стороны Марка, стоявшего по левую руку от Орла, а затем расхохотались и все кимерцы.

Наступило короткое время передышки.

День уже полыхал вовсю, но, несмотря на то что на небе не было ни облачка, откуда-то из-за холма доносилось явственное и грозное громыхание бури. Все насторожились.

Первой напряженную тишину прервала Линет, которая громко охнула, увидев на вершине горы отцовский штандарт, под которым стройными рядами двигались закованные в латы воины.

– Пошлите сюда моего сына! – громогласно потребовал Годфри, высоко приподнявшись на стременах и протягивая руку по направлению к Марку, словно для того, чтобы его приказ поняли и солдаты Озрика, не понимавшие английского. Но не успел еще никто и пошевелиться, как за спиной Линет раздался нечеловеческий хохот. Толпа, и так уже пребывавшая в шоке, дружно повернулась и увидела медленно выходящего из леса сакского лорда.