Южная страсть - Дженнифер Блейк Страница 73

— Вы меня в чем-то обвиняете, полковник? Тетушка Эм вмешалась раньше, чем он мог ответить:

— Я не верю этому! Мне все равно, что вы говорите и как вы толкуете факты. Я не поверю, что Шип убил Джонни. Зачем ему это делать, у него не было причин.

— Но улики показывают, что это сделал он.

— Улики? Вы называете уликой саранчу? Любой мог подбросить эту штуку Джонни, когда он был мертв.

— Любой?

— Любой, кто хотел, чтобы все выглядело так, как будто это сделал Шип.

— Не думаете ли вы, что это несколько неразумно?

— Вовсе нет. Вы не знаете… Именно этих слов и ждал полковник

— Нет, не знаю, но хочу выяснить.

Тетушка Эм облизала губы, в ее выцветших голубых глазах была безысходность.

— Хорошо. Не думаю, что теперь это имеет значение. Все можно рассказать. Это больше не может повредить Джонни.

Наступила полная тишина. Тетушка Эм, то и дело сбиваясь, рассказала, как Джонни сознался в связях с бандой разбойников, в каком отчаянии он был, когда обнаружил, что причастен к убийству.

— Летти узнала, как он запутался. Он еще сказал ей, что видит для себя единственный выход — покончить с собой. Как же мы могли не помочь ему?

— Не думаю, — сказал полковник с иронией, — что вам пришло в голову послать его к шерифу или ко мне?

— Конечно, пришло. Но то же самое, что в самом начале заставило его стать курьером разбойников, сделало это невозможным. Он не мог допустить, чтобы мать узнала, что он натворил, и пережила публичное унижение.

Заговорила Летти:

— Он был также уверен, что, если бы пошел к властям, бандиты или их люди в городе убили бы его.

— Он не называл имена? Летти покачала головой:

— Он сказал, что знать их было бы для меня очень опасно.

— Итак, вы договорились с Шипом переправить Джонни в Техас. А вы подумали, что это было все равно что отдать его в руки палача?

— Вы говорите ужасные вещи! — с негодованием запротестовала тетушка Эм.

— Совершено ужасное преступление.

— Его совершил не Шип. Если Шип сказал, что перевезет его через границу в Техас, то он и перевез его через границу. Все, что я могу предположить — Джонни зачем-то вернулся и столкнулся с разбойниками или даже с тем самым человеком из города. Тот понял, что Джонни собирается сделать, и решил его убить.

— А под рукой у него оказались саранча с шипом?

— Может быть, Шип дал их Джонни еще раньше… как своего рода памятный знак! Не знаю. Знаю только, что Шип не мог этого сделать. Это лишено всякого смысла.

— Если только он не главарь бандитов или не связан с ними. Или если Ридену во время их поездки не стало известно, кто он на самом деле.

— Я не верю этому, — повторила тетушка Эм, складывая руку и откидываясь в своем кресле-качалке.

Летти почти не слышала упрямого ответа пожилой женщины. Мысленно она вернулась к той ночи в хижине. Джонни в одежде старухи, Шип в другом старушечьем одеянии. Что же сказал тогда Джонни? «Вы знаете, когда я смотрю на вас в этом обличье старой женщины, это мне напоминает…» Ему не дали закончить. Возможно, он увидел сходство с кем-то или какой-нибудь случай в прошлом содержал намек на то, кем мог быть Шип? Вполне возможно. Очень даже возможно.

Голос полковника, негромкий и язвительный, прервал ее мысли:

— Вы, кажется, намерены защищать этого человека, миссис Тайлер? Может быть, вы с ним лично знакомы?

— К сожалению, нет.

— И это весь ваш ответ?

Рэнни следил за разговором сосредоточенно и хмуро. Теперь заговорил он:

— Полковник, я скажу вам то же, что сказал людям в простынях. Это мой дом. И это моя тетушка Эм.

Полковник Уорд повернул голову, посмотрел на него, потом коротко кивнул и вернулся к пожилой женщине.

— Простите, если я вас обидел. Я постараюсь закончить это поскорее. Вполне очевидно, миссис Тайлер, если вы и не знакомы с Шипом, вы, по меньшей мере, знаете, как с ним связаться. Скажите, как вы это делаете?

Этот вопрос был неизбежным с самого начала, с того момента, когда имя Шипа оказалось связанным с Джонни и с ними двумя. Летти казалось, что от ответа ей не уйти, что тетушке Эм не удастся избежать рассказа о передаче записки через дупло дерева. Это было равнозначно выдаче Шипа федеральным войскам. Но какое это имело значение? Была ли теперь хоть какая-нибудь причина защищать его?

Однако пока шел спор, к тетушке Эм вновь вернулись самообладание и сообразительность. Она прямо посмотрела на полковника и сказала ложь, за которую ей придется просить у Бога прощения еще до вечерней молитвы.

— Это была чистая случайность. Неожиданная встреча. Один из тех случаев, когда происходит то, чего ждешь, и как раз в нужный момент. Кто скажет, что так не бывает?

— Что вы этим хотите сказать?

— Пути Господни неисповедимы.

— Вы очень хорошо понимаете, о чем я спрашиваю, — покраснев, сказал полковник. — Если вы думаете, что, защищая этого человека, совершаете героический поступок, то вы глубоко заблуждаетесь. На каждый добрый поступок, который он совершил, приходится один отвратительный. Он перечеркивает все хорошее, и с лихвой.

— Но это было простое совпадение, я же говорю вам. Правда, Летти?

Она не могла не откликнуться на этот призыв. Летти не могла в тот момент обвинить тетушку Эм во лжи, даже если потом об этом пришлось сожалеть.

— Да, это так. Как-то вечером я столкнулась с Шипом, когда возвращалась от пруда Динка. Я не слышала лая собак, но думаю, он тщательно запутывал свои следы. Ведь вы, полковник, кажется, говорили мне, что он иногда использует именно это место?

— Вторая случайная встреча?

В какой-то момент она подумала, что полковник знает больше, чем говорит. Потом припомнила. Встреча в ее спальне в ночь, когда она приехала.

— Странно, правда?

Ее ровный, лишенный эмоций тон, казалось, на секунду привел полковника в замешательство. Но только на секунду.

— Я думал, вы убеждены, что этот человек убил вашего брата? Что же изменило ваше мнение?

В самом деле, что? Ей и самой хотелось это знать.

— Какое-то время я была убеждена в этом. Теперь вижу, что это, как вы говорите, глубокое заблуждение.

Летти дрожала. Рэнсом чувствовал это по тому, как она сжимала его руку. Он боялся за нее, боялся как никогда в жизни. Он вынужден сидеть и слушать, почти не вмешиваясь, как решается его судьба. Нельзя было себе позволить проявить больший интерес. Его мучила смерть Джонни, Джонни, которого он благополучно переправил в Техас. Когда они виделись в последний раз, Джонни смеялся. Рэнсом не меньше переживал и за эту женщину, сидящую рядом. Сдержанность Летти и беспокоила, и удивляла. Он ожидал, что она с горечью изобличит Шипа, окажет полную поддержку офицеру федеральной армии, укажет дерево и тайник. То, что она не сделала ни того, ни другого, вызвало у него странную и радостную тревогу. Он отдал бы все, что у него есть, всего себя или даже все то, кем он хотел бы быть, лишь бы узнать, что она Думает, что чувствует, что означает ее дрожь.