Случайная жизнь - Лидия Лукьяненко Страница 72

Андрей Кате понравился. Он вел себя так непринужденно, что с ним всегда было легко. Он не навязывался, не торопился с нежностями. Их встречи были нечастыми и непродолжительными: Андрей вечно куда-то спешил, всегда был чем-то занят. Наверняка у него есть девушка. И может, не одна. Представить, что у такого парня нет пары-тройки девушек про запас, было трудно. Он всячески поддерживал в Кате эту мысль, частенько поглядывая на часы и роняя что-то вроде «О, прошу прощения, у меня встреча» или «Извини, меня ждут».

Катя не обижалась. Между ними пока не было ничего, что давало бы ей право претендовать на его холостяцкие вечера. Андрей познакомил ее с отцом. Аркадий Николаевич подтвердил его догадку насчет портрета:

– Горянский. Несомненно Горянский.

– А сколько может стоить такая картина? – спросила Катя.

– Вы хотите продать?

– Наверное…

– Нужно узнать у коллекционеров. Думаю, тысяч двадцать, не меньше.

– Долларов? – поразилась она.

– Естественно.

– Ух ты! А вы знаете коллекционеров? Вы тоже…

– …коллекционер? Нет, деточка, я не коллекционер, я искусствовед. Кому же позвонить? Горянский может интересовать… Зобермана, Кюхельского или Даниловича. Да, именно, Даниловича. Начнем с него.

Катя обошла всех названных коллекционеров и несколько художественных салонов. Данилович предлагал больше всех – восемнадцать тысяч. Катя отдала бы картину за эти деньги не задумываясь, но Вика, которой она сообщила обо всем, как всегда, имела собственное мнение.

– Почему восемнадцать? Твой же этот… искусствовед сказал, что двадцать. Две тысячи не такая уж маленькая разница. Как раз твой кредит.

Вика уже забыла о том, что великодушно отказалась от картин в пользу сестры. Сейчас она подсчитывала, сколько чего можно купить за вырученные деньги.

– Возьмем подержанную машину. Маленькую, но не слишком старую, – загибала она пальцы. – Куплю мобильный телефон и дубленку.

– А Жорику? – со смехом спрашивала Катя.

Ей было забавно слушать, как сестра уже делит шкуру неубитого медведя.

– У Жорика есть я. Да и машину кто водить будет? А ты что хочешь?

– Ты забыла? У меня кредит и в кухне пусто.

– Мобильный телефон купи. Сейчас такие классные новые модели появились.

– Сначала картину продать надо. А ты отказываешься от предложенных денег.

– Потому что он не дает настоящую цену. Ничего себе – две тысячи!

– Вика, ты вчера еще ничего не знала про эту картину…

– А теперь знаю. И не хочу, чтобы нас с тобой облапошили. Слушай, а если разыскать нашего соседа Илью Ивановича?

– Думаешь, он больше даст?

Вика задумалась:

– Да я вообще удивляюсь, что он ничего нам про эту картину не сказал. Как это он ее не стащил, пока мы не вселились?

– Комната же была опечатана.

– Верно.

– Он мне рассказывал, что у него с нашей бабушкой был когда-то роман.

– Да ну? Она же была старше него.

– Ну и что? Может, он ей эту картину и подарил?

– Кто? Илья Иванович? Да он за копейку удавится! Помнишь, Таисия говорила, что его папаша в годы войны за бесценок у людей антиквариат скупал? Сволочь! И он такой же.

– Тогда он много не даст. Слушай, продадим Даниловичу. Он выглядит очень прилично. И деньги у него в банке. Откроем там же счета и все в банке держать будем, а то мне уже страшно эту картину в квартире хранить.

– А не надо было с ней везде носиться!

– А как бы я узнала ее цену? Тебе же некогда.

– Естественно. У меня ребенок, Жорик целый день на работе… Одна кручусь.

– Я понимаю. Потому и говорю: больше Даниловича никто не дает.

– Ладно. Скорее всего, ему и продадим. Но не сейчас. Скажи, что у нас еще есть покупатель. Пусть понервничает. Может, сработает?

– А то он лучше нас с тобой не знает, кто может ее купить и за сколько!

– Все равно надо подождать.

– Не знаю. Мне как-то тревожно. Может, я ее к тебе привезу?

– И что я буду с ней делать? Нет уж. Начала – так занимайся. А боишься по салонам ходить, привези нам ту, вторую, с букетом. Натюрморт. Я Жорика к Даниловичу отправлю. Может, он и ее купит?

Оказалось, что Катя не зря боялась, потому что как-то вечером в ее дверь позвонили.

– Кто там? – спросила она, посмотрев в глазок.

То, что она там увидела, никак ее не обрадовало. Какой-то незнакомый парень. И похоже, он был не один.

– Вы Катя? Мы от Даниловича. Откройте, нам нужно поговорить.

– О чем?

– Мне что, на весь дом кричать? Я пришел от него по интересующему вас вопросу.

– Меня уже ничего не интересует. Я продала картину.

Ей показалось, что это сообщение вызвало замешательство за дверью. Парень точно был не один. Катя услышала тихий шепот, и по ее спине пополз противный липкий страх.

– Откройте, пожалуйста, – снова сказал он. – Нам нужно поговорить.

– Уходите! Или я вызову милицию! – закричала Катя и бросилась к телефону.

У нее тряслись пальцы, и она попала не в ноль, а сразу в восьмерку. Но не остановилась, а продолжала набирать. Она звонила Вадиму.

– Вадим, это Катя, – сразу заговорила она. – Я боюсь! У меня под дверью какие-то парни! Это из-за той картины! Она оказалась очень дорогой, ты был прав…

– Я понял. Сейчас приеду, – коротко сказал он и отключился.

Катя бросилась к двери. На площадке никого не было. Во всяком случае, в глазок никого не было видно. Но проверять это, открыв дверь, она не стала. Пока Вадим ехал, она позвонила домой к Даниловичу. Там никто не брал трубку. Может, он уехал? Все-таки лето. Конечно, эти бы не пришли, если бы знали, что она может легко перепроверить их слова. Кате хотелось позвонить еще сестре, но она отбросила эту мысль. Вика такая нервная, вдруг у нее молоко пропадет? Да и чем она поможет? А Жорик, наверное, еще с работы не вернулся.

Когда раздался звонок, она подскочила, бросилась к двери и первым делом припала к глазку. Это был Вадим. Она облегченно вздохнула и уже начала открывать дверь, как вдруг увидела за его спиной какие-то лица и, к своему ужасу, поняла, что блестящая полоска, которая появилась под подбородком Вадима, – это лезвие ножа.

– Не дергайся, фраер, – услышала она. – Эй ты, коза! Давай сюда картину, а то пришьем твоего дружка.

Казалось, все произошло в течение нескольких секунд. Катя схватила картину и распахнула дверь. Миг – и портрет выхватили чужие руки, а Вадима буквально толкнули в ее объятия. Она втащила его в квартиру и захлопнула дверь. Потом дрожащими руками закрыла оба замка и обняла Вадима, прижавшись щекой к его груди. Он тоже обнял ее, и так они простояли несколько минут, пока не пришли в себя. Она – от дикого испуга, он – от неожиданности.