Подари мне жизнь - Эдуард Резник Страница 72

Кончилось все тем, что Люда задолжала крупную сумму одним знакомым. Затем взяла кредит под квартиру в своем же банке. Но и он улетучился, словно дым, над рулеточным столом. Теперь оставались какие-то крохи, и реальная перспектива оказаться вообще без жилья, без работы и с кучей долгов. К моменту знакомства с Костей она отчаянно искала выход из создавшегося положения. А когда последовало неожиданное, вначале полушутливое предложение от брата, а потом тотчас же и от Константина, она согласилась, притворившись, как всегда, доверчивой и наивной девочкой, каковой ее с детства считал Леня, будучи на пять лет старше. Но теперь Людмила стала приглядываться еще и к Ренату, загадочному красавцу на полудиком ахалтекинце, тем более что прежний любовник и партнер по задуманному предприятию — Костя, куда-то вообще пропал.

— Смотри! — сказала Света, выводя Люду из раздумий. — Он глядит в нашу сторону.

Ренат издалека чуть поклонился двум амазонкам. Люда в ответ приветливо взмахнула хлыстиком. Света радужно улыбнулась. Наездник, подстегнув ахалтекинца, иноходью направился к ним.

Кабинет нужного чиновника, ведавшего выдачей разных справок, находился на втором этаже министерства здравоохранения. Рабочий день был уже на исходе. Константин оказался последним в очереди. Дождавшись своего срока, он, войдя в комнату, кратко изложил свою просьбу. Чиновник был среднею возраста, боек и сметлив. Степень кредитоспособности посетителя он оценивал сразу, на глаз, который у него был один. Второй оказался закрытым марлевой повязкой. Недавно на даче, стоившей порядка двух миллионов долларов, его ужалила оса.

— Нет, мы не можем вам выдать такую справку, — сказал он, выслушав Константина и поглядывая при этом на часы: у него была встреча в ресторане с одним из исполнительных директоров Мамлюкова по поводу широкого распространения в Москве и области методона.

— Но почему? — громко вопросил Костя, нащупывая в кармане перочинный ножик.

— А из принципа, — ответил чиновник. — Вот вы говорите, что собираетесь в Израиль на операцию. А наша отечественная медицина вас, значит, не устраивает? Вы не патриот. А не патриотам мы справок не выдаем.

— Что за чушь!

— Ну хорошо. Поймите сами: мы напишем, что патологии нет, а израильские медики ее обнаружат. И будут над нами смеяться. Вы хотите, чтобы над нами хохотал весь мир?

— Он над нами уже не столько смеется, сколько плачет, — возразил Костя. — И потом, справка нужна не еврейским медикам, а российской авиакомпании. Впрочем, может быть, она тоже еврейская, но это не важно. Важно то, что мне нужна эта справка сейчас, здесь и немедленно!

— А вы потише, не в пивной, чай, — строго произнес одноглазый чиновник. — Не то можно и охрану позвать. Ходят тут. Работать мешают. Голова от вас болит.

— Глаз, часом, не тут выбили? — хладнокровно осведомился Костя. — Можно и второго лишиться. Это мы быстро.

— Покиньте немедленно помещение! — взбеленился чиновник. — Я закрываюсь.

— У вас не частная лавочка, чтобы закрываться, когда хотите, — Костя тоже взглянул на часы. — Еще пять минут.

Он вытащил из кармана деньги и положил на стол. Чиновник насмешливо посмотрел на сотенные рублевые бумажки. Потом все же лениво потянулся к ним и стал пересчитывать. Костя ждал, сверля его взглядом.

— Вот умора! — сказал чиновник, вроде бы ни к кому не обращаясь и даже закатывая свой единственный здоровый глаз к потолку. — Принес сюда три тысячи деревянных. Совсем охамел народ. Думает, что все им позволено! Что мне ими собачью конуру обклеивать? Да у меня бульдог в день одной телятины на сто баксов сжирает. Нет уж, дружок, коли нужна справка, идите и возвращайтесь с настоящей валютой. Хоть завтра. Только приготовьте сумму на десятидневное пропитание моему кобелю. Излагаю ясно? А в порядке исключения можете даже пройти ко мне без очереди.

— Хорошо, — кивнул Костя и достал свой ножик. — А вот эта валюта вас устроит?

Чиновник заметно побледнел, а его глаз стал слегка дергаться.

— Вполне, — сказал он встревожено. — Ну и что дальше? Ведь не убьете же вы меня?

— Убью. Я псих, — ответил Костя. — Где бланки справок?

— Тут, — чиновник выдвинул ящик письменного стола.

Константин схватил целую стопку бланков и сунул в карман. Затем, подумав немного, прихватил и лежащую на столе печать.

— Вы не выйдете из министерства, — сказал чиновник. — Давайте лучше ваши «деревянные», я сам напишу вам справку. Так и быть, из чистой любви к искусству. Вам бы в кино сниматься.

— Вам бы тоже, — кивнул Костя. — В сцене из «Двенадцати стульев» в Васюках. Жаль, тут шахматной доски нет, а то бы я надел вам ее на уши! А деревянные мне и самому пригодятся.

Он подошел к окну, открыл створки и добавил:

— Значит, говорите не выйду из министерства? Ну, тогда, вылечу.

И Костя, посмотрев вниз, выпрыгнул прямо на цветочную клумбу.

— Охрана! Милиция! — громко заверещал чиновник.

Он также подбежал к окну и выглянул. Глаз его на мгновение остекленел. Наглый посетитель как ни в чем не бывало поднимался с земли, махая ему в прощальном привете рукой.

— Печать верни, гад! — завопил чиновник.

А к Косте уже торопливо поспешал дежуривший у подъезда милиционер, еще не разобравшийся — в чем дело и почему из окон министерства вдруг стали вылетать люди?

— Держи его! — закричал одноглазый. — Вон того, длинного! Хватай, вяжи!

Константин пустился наутек. Милиционер и двое выскочивших из подъезда охранников бросились в погоню. Вскоре к ним присоединилось еще несколько человек — из праздношатающихся. А еще через какое-то время, по переулкам и проходным дворам Москвы за Константином бежала уже целая вереница людей — в форме и в штатском, гражданских и военных, дворников и пострадавших от сбитых лотков продавцов. Но Костя не зря провел детство и возмужал в столице, все закоулки родного города он знал назубок. К тому же убегать от стражей порядка ему приходилось не впервой. Юность была бурной и наглой. Он на целый квартал оторвался от преследователей, заскочил в подворотню, но тут же наткнулся на распивающую водку и давящую «косяк» троицу. Это были «хряк», «комод» и «гиена». Поначалу они даже не разобрали, кто тут врезался в их тесную кучку. Но сразу приготовились бить.

— Братья мои и сестры! — поспешно проговорил Костя, опережая их намерения и нанося удар «хряку», как самому главному. Разумеется, в столь привычный ему нос. — Началась третья мировая война, разбегайтесь кто куда!

А сам бросился по проходному двору в сторону переулка. Минуты через две за ним мчались уже не только прежние преследователи, но и новые, слившись в едином мстительном порыве. Продолжая петлять, Костя уходил от погони в направлении Тишинского рынка. Там было легко затеряться в различных мелких улочках, причем на одной из них жил Джойстик. Сделав еще один, самый мощный спринтерский рывок, Константин намного оторвался от «гончих псов» и влетел в нужный ему подъезд. Взметнулся по лестнице и начал стучать в дверь. На пороге возник Джойстик.