Снова с тобой - Кэтрин Смит Страница 72

Помимо этой причины, существовали и другие. По большей части глупые и дурацкие. Норт хотел дать ей время одуматься. Ему будет не так просто войти в светское общество. Вряд ли там его примут с распростертыми объятиями. Он хотел быть уверенным, что не опозорит ее, что она не застесняется его.

Можно хоть целую ночь думать над тем, почему им с Октавией лучше не быть вместе, но все сведется к одному примитивному выводу. Она права. Норт напуган. Напуган тем, что может потерять ее. Нет, он боится, что она бросит его. И до глубины души страшится, что она не бросит его. Потерять ее или быть отвергнутым — такое можно представить. Но что ему делать, если она вдруг останется? В его взрослой жизни было так мало по-настоящему счастливых мгновений, со смерти матери было так мало приятных переживаний, что мысль о том, что все может сложиться по-другому, вызывала настоящее уныние.

Да, мать любила Норта. Отец тоже любил. Но для отца на первом месте стояла выпивка, на втором — Нелл Шеффилд. Сын — на третьем. Каким бы прекрасным ни был отец, Норт никогда не рассчитывал, что тот окажется в нужную минуту рядом.

Потому-то так и ужасала мысль довериться Октавии. Как можно быть уверенным, что он снова не останется один на один со своими переживаниями и мучениями? Только если поклясться себе больше не делать глупостей.

Если его брат Девлин нашел свое счастье, почему Норт не сможет?

Господи, как же хочется надраться!

— Доброе утро. — Брам улыбнулся, когда Норт вошел в западную гостиную, где брат любил завтракать. — Будешь кофе?

С налитыми глазами, с наждаком вместо языка, с тяжелой, как гранит, головой Норт через силу кивнул:

— Пожалуй.

В этой комнате отец частенько принимал друзей. Панели из вишневого дерева и темно-зеленая обивка создавали какую-то особую мужскую атмосферу. Шкафы были уставлены рядами томов в кожаных переплетах. Стол сиял полировкой. Все сохранялось в таком виде, как было при отце.

За исключением того, что в том месте, которое раньше занимал шкаф с напитками, теперь стоял стол для завтраков.

Вообще-то Брам приобрел привычку завтракать не так давно. Он теперь хорошо выглядел, не то что несколько лет назад. В бордовом сюртуке и в светло-коричневых бриджах он производил впечатление крепкого и бодрого. Каким и должен быть богатый виконт.

Брат с нескрываемым интересом следил за Нортом, когда тот осторожно усаживался в кресло по другую сторону стола.

— Смотришься дерьмово.

Норт попытался улыбнуться, но вышла гримаса.

— Чувствую себя точно так же.

— Мне казалось, ты не любишь пить, — нерешительно произнес Брам.

— Я и не люблю. — Это правда. Норт вообще терпеть не мог алкоголь, ненавидел терять над собой контроль.

Проживи он сто лет, ему все равно не понять, что отец или старший брат находили в выпивке. Брам пододвинул Норту чашку с кофе:

— Выпей. Это поможет.

Кофе был крепким, черным, как смола, и таким сладким, что Норт поморщился:

— Ужас какой!

Брат лишь улыбнулся:

— Знаю. Увидишь, подействует.

И правда, кофе подействовал, потому что гнусные человечки, которые колотились в голове, куда-то пропали.

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — спросил Норт, выпив полчашки этого жуткого варева.

— О твоем будущем.

Его будущее было безрадостным. Без Октавии это не будущее, а остаток жизни. Впереди пустота. И никаких надежд.

— Господи, лучше бы я продолжал пить.

Брам усмехнулся:

— Я знаю, что эта тема тебе так же интересна, как и мне.

Выцедив остаток кофе, Норт отставил пустую чашку.

Брам оказался прав. Кофе все-таки помог. Брат протянул Норту стакан воды:

— Выпей. Поверь, это полезно.

Если кто и знал, как лечить похмелье, так это Брам.

— Ладно, теперь скажи мне, что такого важного случилось, почему мое будущее не может подождать до подходящего времени?

— А почему у тебя такой вид, словно ты побывал в аду и вернулся оттуда?

У Норта на языке вертелась фраза о том, что ему приходилось видеть Брама и в гораздо худшем состоянии, но он сдержался. Вид у Норта действительно был ужасным.

Волосы всклокочены. Их не мешало бы как следует вымыть. Три дня не бритая щетина чесалась. Сюртук и брюки не менялись со вчерашнего дня. Норт сам себе был противен.

— Октавия отменила помолвку со Спинтоном, — со вздохом объявил он, прекрасно понимая, что Брам и так выжмет из него все новости до капли.

Темные брови Брама полезли на лоб.

— Так ты празднуешь?

— Нет. — Разве выглядел бы Норт таким жалким, если бы искренне радовался? — Она заявила, чтобы я держался от нее подальше.

— Боже правый! Что ты такого натворил?

Норт глянул на брата. Даже повести бровями было больно.

— Я не захотел сказать ей, что люблю ее.

Брам недоверчиво нахмурился:

— Какого дьявола, почему?

Неужели никто не может понять? Норт рассчитывал, что хоть Брам поймет.

— Потому что это не те слова, какие мужчина может сказать, когда он ни в чем не уверен.

— Но ты же во всем уверен, тупица. — Брат наградил его взглядом, от которого со стен могла облететь краска. — Ты любишь ее с детства.

Разве?

— Мальчишкой я сходил по ней с ума. Это правда. И наша дружба…

— Ох, замолчи! — Терпению Брама явно пришел конец. — Не оскорбляй безвкусными извинениями мой разум, да и свой тоже. Ты любишь ее, она любит тебя. Почему нельзя просто признаться в этом?

— Потому что я боюсь, что все может кончиться. — Вот! Норт наконец выговорился.

Брам пожал плечами:

— Все когда-нибудь кончается. Довольно циничная точка зрения.

— Ну конечно. — Но о своей жизни так думать не хотелось. — Этот вот дом стоит века.

Брам огляделся:

— Два века, самое большее. Простоит еще два или три. Правда, огонь может уничтожить его хоть завтра.

Норт вскинул брови. А он-то думал, что это у него негативный взгляд на мир.

— Посмотри на мой сюртук. Отличный, правда? — продолжал Брам.

Норт кивнул.

— Он обошелся мне в уйму денег, но его сшил лучший портной в Лондоне из самого тонкого сукна. Я ношу его несколько лет. Скоро наверняка располнею так, что не влезу в него. Вдобавок сюртук в конце концов изотрется, а может, его побьет моль. Но это не повод не носить его сейчас.

Норт понял брата. Мысль была предельно ясной.