Уроки страсти - Мэдлин Хантер Страница 72

Сколько времени пройдет, прежде чем они поблекнут? Она опасалась, что вместе с ними исчезнет часть ее души, и то и дело восстанавливала их в памяти.

– Федра, ты что, заснула? – раздался громкий шепот. Федра вздрогнула и открыла глаза, встретив любопытный взгляд женщины в модной шляпке, сидевшей напротив нее за столом.

– Алексия, что ты здесь делаешь?

– Мне сказали, что ты проводишь в читальном зале целые дни. – Алексия стрельнула глазами по сторонам и придвинулась ближе. Их шепот привлек внимание окружающих, и они недовольно покосились в их сторону.

– Давай выйдем. Мне нужно подышать свежим воздухом, – сказала Федра.

Алексия подождала, пока она сложила рукопись в папку и отнесла ее библиотекарю. Они вышли на улицу.

– Давай прогуляемся по Бедфорд-сквер, – предложила Федра.

– Значит, это и есть злополучная рукопись, – заметили Алексия, когда они направились к площади.

Сердце Федры упало.

– Они рассказали тебе о ней.

– У нас с Хейденом практически нет секретов друг от друга. Не стоит так расстраиваться, дорогая. Я пришла не затем, чтобы молить тебя о пощаде. Истербрук был бы рад, но я предпочитаю пропускать мимо ушей его намеки.

– Ты была первой, о ком я подумала, Алексия. Когда я прочла рукопись, меня не столько взволновала реакция твоего мужа и его братьев, сколько то, как это отразится на тебе.

– Это очень мило с твоей стороны, благодарю тебя. Тем не менее, я понимаю, что такое долг по отношению к семье. Дав слово отцу, ты не можешь выбирать, какую часть обещанного выполнить, а какую нет.

После того памятного обеда самообладание Федры пошатнулось, и великодушие подруги растрогало ее чуть ли не до слез. Алексия бросила на нее понимающий взгляд и ободряюще улыбнулась.

– Кто тебе сказал, что я работаю в читальном зале?

Алексия снова улыбнулась. На сей раз сочувствующе.

– Не он. Виконт Саттонли вернулся в Лондон, и тетя Генриетта по глупости последовала за ним, притащив с собой Кэролайн. Хейден в ярости. Он установил очень жесткие правила и поручил Истербруку проследить за их выполнением.

– Не могу себе представить, чтобы маркиз читал мораль девушке по поводу ее добродетели.

– Он не сказал ни слова, если верить тете Генриетте, пребывающей в крайнем расстройстве. Вместо этого он каждый день чистит дуэльные пистолеты на виду у Кэролайн.

Федра рассмеялась, представив себе эту картину.

– Представляю, как Генриетта расстроилась. Ведь ей почти удалось выдать свою дочь за титулованного господина.

– Вообще-то я не против ее возвращения. Это позволило и мне остаться в Лондоне. К тому же она как магнит притягивает всяческие сплетни. Между прочим, это она рассказала мне, что ты бываешь здесь.

– Лорд Эллиот посоветовал мне хранить рукопись в библиотеке музея. Он оказался мудрее меня. Уверена, прошлой ночью кто-то побывал в моем доме наверняка в поисках рукописи. – Федра спала и ничего не слышала, но, когда утром вошла в гостиную, комната выглядела не так, как обычно. Изменения были незначительны: венецианская шаль, прикрывавшая диван, постелена по-другому, книги на полках расставлены слишком аккуратно.

– Вряд ли это кто-то из нас, – заверила ее Алексия. – Для этого нет причин. Истербрук и Хейден знают, где ты хранишь рукопись.

Они добрались до Бедфорд-сквер и теперь прогуливались вокруг небольшого сквера, располагавшегося на площади. Окружающие дома выглядели скромными, но удобными, с одинаковыми опрятными фасадами и невысокими крышами, прекрасно сочетаясь с небольшими размерами площади. В таких домах обычно живут адвокаты, иностранные дипломаты и преуспевающие писатели.

– Эллиот собирается уехать из Лондона, – сообщила Алексия, как будто услышала вопрос, вертевшийся на кончике языка Федры.

Они прошли еще несколько шагов.

– Что тебе известно, Алексия?

– Больше, чем хотелось бы. Я не согласна с твоей философией, Федра. И никогда не притворялась, будто согласна, но теперь, боюсь, нам предстоит стать свидетелями настоящей катастрофы, которую она вызовет. Впрочем, ты никогда не пыталась обратить меня в свою веру, а я не пытаюсь обратить тебя в свою.

Она свернула в сквер и села на каменную скамью.

– Эллиот вчера разговаривал с Истербруком, и дело окончилось ссорой.

– Крупной ссорой?

– По словам тети Генриетты, королевской.

Федра села рядом с ней.

– Генриетта слышала, о чем они говорили?

– Генриетта не упустит возможности подслушать ссору за все сокровища мира. Но я убедила ее, что на этот раз она ослышалась. Видишь ли, она говорит, что ссора была по поводу брака.

– Наверняка она что-то не так поняла, – отозвалась Федра, уставившись на веточку плюща у ее ноги.

– Она говорит, что спор касался прав мужей. Если коротко, Истербрук говорил, что если между Эллиотом и тобой существует что-то похожее на брак, он должен воспользоваться своими правами и забрать издательский дом, который ты унаследовала.

– Если Эллиот не согласился, это очень благородно с его стороны.

– Что за странное замечание, Федра! Я думала, ты будешь смеяться при одном намеке, что тебя с Эллиотом могут связывать брачные отношения. – Она вопросительно склонила голову набок. – Так насколько велика будет эта катастрофа?

Федра предпочла бы, чтобы Алексия не использовала слово «катастрофа». Хотя как еще назвать ситуацию, грозившую уничтожить нечто ценное и принести горе?

Она коротко изложила подруге, как обстоят дела. Алексия выслушала ее с изумлением.

– Я согласна, что эти обеты следует признать недействительными, – сказала она. – Выходит, Хейден поделился со мной не всем. Однако то, что ты мне рассказала, объясняет эту записку.

Она поставила свою сумочку на колени, открыла и вытащила сложенный листок бумаги.

– Он просил передать это тебе. Не представляю почему, поскольку все они адвокаты.

На листке были написаны три имени. Одно Федра знала. Это было имя адвоката, представлявшего в суде графиню, желавшую развестись с мужем. Все это подробно обсуждалось в прессе, и Федра предположила, что ее кости будут так же перемывать в печати.

– Услуги этих господ мне не по карману.

– Хейден просил также передать, что сам договорится с ними. Теперь, когда ты ввела меня в курс дела, уверена, что он имел в виду оплату.

Выходит, родной брат Эллиота заплатит за разбирательство в суде. И это при том, что другой брат требует, чтобы он применил супружеские права, пусть даже сомнительные. Впрочем, Истербрук будет рад, если в конечном итоге их семья избавится от нее.