Серебряные фонтаны - Биверли Хьюздон Страница 72

– Зачем он построил дамбу и создал это озеро? – поспешно спросила я. – Если для купания Неллы, то оно слишком велико.

– Лорд Ворминстер сам купался там – одно время он любил плавать. Разве он не рассказывал вам об этом?

Я покачала головой и хотела задать еще вопрос, но тут проснулась Роза. Пора было ее кормить, и я унесла ее наверх.

Позже, в постели, мои мысли вернулись к рассказу мистера Селби. Я страшно негодовала на французскую графиню, которой не следовало оставлять Лео. Он любил ее, он простил ее – она должна была остаться.

На следующий день пришло время писать мое еженедельное письмо к Лео. Решив, что на этот раз хорошо бы написать его длиннее, я спросила Лео о розах. Однако, перечитав письмо, я заметила, что оно состоит из одних вопросов, и подписала внизу: «Осмелюсь сказать, что если у тебя нет времени отвечать на эти вопросы, то не беспокойся о них». Затем я напомнила ему, чтобы он не забывал менять носки, если они промокнут, и подписалась как всегда. Как ни взгляни, письмо получилось длиннее обычного.

Ответ, пришедший от Лео, тоже был длиннее обычного. После привычных комментариев о детях и хозяйстве Лео написал: «Что касается твоих вопросов о розах, то спрашивай все, что пожелаешь– у меня склонность к педагогике, поэтому твое признание моего всеведения очень лестно. По правде же, мое всеведение таково, что для дальнейшего разъяснения я могу только отослать тебя к книгам моей библиотеки. Но, конечно, я могу объяснить свою систему выращивания цветов роз зимой. Мы с Хиксом используем американский метод– срезаем побеги, которые должны зацвести в феврале и окунаем в горячую воду...»

В письме было много подробностей, но, перечитав его, я поняла, что Лео, не написал, когда нужно начать, чтобы получить цветы роз в феврале. Я обрадовалась этому, потому что, мне стало о чем писать на следующей неделе. В конце Лео приписал: «В настоящее время мы очень заняты. Спасибо за заботу о моем здоровье– к счастью, сухие носки здесь всегда есть. Твой преданный муж, Лео Ворминстер».

Едва я взялась за вышивание, как в дверь постучал мистер Тимс.

– Здесь леди Бартон, моя леди, и миссис Томлинсон. Я впала в панику – леди Бартон часто навещала нас, но я никогда не слышала о миссис Томлинсон.

– Проведите их в большую гостиную, пожалуйста, – я бегом отнесла Розу в детскую и спустилась вниз, поправляя на ходу волосы.

Леди Бартон еще не представила миссис Томлинсон, как свою младшую дочь, а я уже догадалась, кто она такая – они были очень похожи, даже пользовались одними и теми же духами.

– Как давно я тебя не видела, дорогая, – обняла меня леди Бартон. – Я сказала Цинтии, что мы просто обязаны навестить маленькую Эми, теперь, когда Леонидас уехал и оставил ее. Как он, дорогая? Какой героизм с его стороны! Как я сказала Джорджу – я восхищаюсь поступком Леонидаса, но для него типичны скоропалительные поступки. Как поживает дорогая Флора? А Розочка? – она пробормотала в сторону: – Цинтия, это моя крестница – такое милое дитя.

– Сейчас пошлю за ней, – я нажала звонок.

– Да, моя дорогая. Знаешь, младшая у Цинтии ненамного старше твоей Флоры. Я просто осчастливлена внуками – мальчик у Джорджа, двое у Джоан, четверо у Элен, но они не в счет – они сейчас в Канаде, и три девочки у Цинтии, – леди Бартон доверительно наклонилась ко мне: – Цинтия была мне маленьким сюрпризом. Я была уже в возрасте – но, тем не менее... прямо как бедная мать Леонидаса. Поэтому ее трое, моложе остальных.

– Мама, дай вставить слово и леди Ворминстер, – миссис Томлинсон ободряюще улыбнулась мне.

Сначала я не знала, о чем говорить, поэтому высказалась нейтрально:

– Три девочки – как это мило!

– Они обворожительны, все так говорят, – вздохнула миссис Томлинсон, – но Джон, конечно, хочет мальчика, – ее лицо прояснилось. – Но пока он во Франции, мне можно не переживать об этом, и я приехала к маме.

– Наверное, вам очень приятно, что у вас гостят внуки, – улыбнулась я леди Бартон.

– О, я не привезла детей, – удивленно взглянула на меня миссис Томлинсон. – Они на побережье с Нэнни. Немного поздно – сейчас не сезон, но бедняжки недавно все переболели корью. Памела очень ослабла, поэтому доктор Гардинер настоял, чтобы они провели месяц у моря – местечко в Уэльсе, я не могу выговорить его название, хотя Нэнни уверяет, что у меня получается удовлетворительно .

– Поэтому дорогая Цинтия приехала ко мне отдыхать.

Обе замолчали на мгновение, и я отважилась поддержать разговор:

– Вы, наверное, так устали от этого, ведь корь – тяжелая болезнь.

– Да, дорогая, это такое беспокойство, – согласилась миссис Томпсон. – Нэнни, конечно, прекрасно знает дело, но доктор боялся осложнения, поэтому мы взяли еще и больничную сиделку для Памелы, пока Нэнни заботилась об остальных.

– Должно быть, для вас это было тревожное время. Это ужасно, когда малыши болеют.

– Ох, дорогая, вы и представить себе не можете! Каждое утро я скрепя сердце ждала, когда моя горничная принесет последние новости от Нэнни. А после завтрака я каждое утро прогуливалась перед окнами детской и махала детям в окошко. Они печально смотрели на меня, я видела их личики, прижавшиеся к стеклу. Сделав это, я чувствовала себя легче – и я никогда не уезжала из дома больше, чем на несколько часов, пока они были больны.

– Цинтия – самоотверженная мать, – леди Бартон похлопала дочь по руке, – как и ты, дорогая.

Я не знала, что на это ответить, но тут, к счастью, появилась Элен с Розой, которая выглядела прекрасно. Элен одела ее в лучшее платье. Я вручила Розу леди Бартон, затем ее взяла миссис Томлинсон.

– Какое очаровательное дитя! – сказала та. – И какая жизнерадостная – моя младшая всегда начинала кричать через минуту после того, как ее приносили в гостиную, – она вернула Розу Элен. – Ведь дети по-настоящему довольны только в детской, так ведь? Я с таким облегчением вздохнула, когда перестала кормить мою милую Исабель. Вы все, еще кормите свою малышку, дорогая?

– О да, она любит свое молочко, моя Роза.

– Попробуйте сок алоэ, дорогая, он горький. Намажьте им грудь перед кормлением. Дети быстро привыкают обходиться без груди.

Горькое алоэ! На мою грудь, для Розы! Я чуть было не сказала, что об этом думаю, но, к счастью, меня прервала Элен.

– Теперь я могу унести Розу наверх, моя леди?

– Да, спасибо.

Элен подмигнула мне и исчезла за дверью, шурша накрахмаленной юбкой.

После ухода посетительниц, я не переставая думала о словах миссис Томлинсон. Я знала, что леди относятся к детям иначе – она, по крайней мере, сама вскармливала своих детей – но горькое алоэ! И как она могла выносить это – дети были больны, а она всего лишь глядела с улицы на их личики, прижатые к окнам.