Мелодия Джейн - Райан Уинфилд Страница 71

А вдруг Калеба вообще здесь нет?

А вдруг группа перебралась куда-нибудь в другое место?

Джейн шла по Колорадо-стрит, когда внезапно увидела объявление. Она уже прошла мимо него, как в глаза ей неожиданно бросилось слово «койот», и ей пришлось вернуться. Объявление было вывешено в витрине клуба «Розас плейс».

«ДРАНЫЕ КОЙОТЫ»

ЖИВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ

СЕГОДНЯ В 21.00

Джейн запомнила адрес и с улыбкой на лице вернулась в отель.

Она попыталась вздремнуть, но была слишком взбудоражена, чтобы уснуть. Вместо ужина она съела энергетический батончик и запила его апельсиновым соком из автомата в холле отеля. Потом приняла душ и побрила ноги, вымыла голову и сделала маску для волос. Освеженная, в приподнятом настроении, она нарядилась в свое лучшее платье и вернулась в «Розас плейс», заплатила за вход и вошла внутрь. До начала оставался еще час, и бар только начинал заполняться народом, так что Джейн заказала себе чай со льдом и устроилась за столиком перед самой сценой. Никогда еще час не тянулся так долго.

Когда на сцене начали появляться музыканты, сердце у нее готово было выскочить из груди. Настроив инструменты, они принялись проверять звук. В зале уже яблоку негде было упасть, и за столик к Джейн набилась куча незнакомого народу, но ее это не волновало. Сегодня ее вообще ничего не волновало. Наконец погас свет, толпа успокоилась, и члены группы один за другим вышли на сцену: невысокий солист с волосами по пояс, следом за ним – блондинистый барабанщик и долговязый басист. Последним на сцену вышел гитарист, и все захлопали. Вот только это был не Калеб.

Разочарование, видимо, было крупными буквами написано у нее на лице, потому что, когда закончилась первая песня, парень, сидевший с ней рядом, сказал:

– Что-то вы какая-то грустная. Вам купить что-нибудь выпить?

– Спасибо, не нужно, – отозвалась Джейн. – Все в порядке.

Когда час спустя музыканты сделали перерыв, объявив зрителям, что вернутся через десять минут, Джейн встала и подошла к сцене. Солист, который что-то отмечал карандашом в своем репертуарном листе, вскинул на нее глаза.

– Мне водку со льдом, – бросил он.

– Прошу прощения, – ответила Джейн, – но я здесь не работаю.

Он сунул кончик карандаша в рот и, пожевывая, окинул ее взглядом. Джейн такой взгляд был хорошо знаком.

– Ну, если ты хочешь остаться вместе со мной за кулисами после концерта, приводи с собой подружек для остальных ребят.

– Я всего лишь хотела спросить вас про Калеба.

– Про какого еще Калеба?

– Про Калеба Каммингса.

– Никогда про такого не слышал. – Он снова уткнулся в репертуарный лист.

– Он должен был вступить в вашу группу.

– А, – кивнул солист, – тот парень из Сиэтла. Чувак, надо сказать, талантливый. Но мы решили взять вместо него Винсента. А двоих таких для одной группы слишком много.

– Не знаете, где его можно найти?

– Без понятия. Но он будет большим везунчиком, если его найдет такая красотка.

В ту ночь Джейн металась и ворочалась с боку на бок, не в состоянии заснуть. Утром она снова отправилась на улицу и принялась методично переходить из бара в бар, из клуба в клуб, спрашивая, не знают ли там Калеба Каммингса. Так она ходила, пока в кровь не стерла ноги, а от одной туфли не отлетела подметка. Джейн ела, когда испытывала голод, чтобы были силы, но вкуса еды не ощущала. Она обгорела под жгучим техасским солнцем, несмотря на солнцезащитный крем, купленный в магазинчике на углу. Но упорно продолжала поиски. Она побывала в сотне полутемных баров, пропахших вчерашним пролитым пивом, и повидала сотни равнодушных лиц с пустыми взглядами и плохими новостями.

– Не-а, никогда о таком не слышал.

– Такой тут никогда не играл.

– Попробуйте заглянуть в «Ред ривер».

– Поищите в районе Маркет-дистрикт.

– Саут-Ламар.

Был вечер пятницы, Джейн была совершенно одна в чужом городе посреди чужого штата, и все ее оставшиеся пожитки умещались в двух чемоданах, лежащих в багажнике ее машины. Она уже начинала думать, что совершила ошибку, когда сюда приехала. В голову лезли мысли о том, что она будет делать, если так и не найдет Калеба. В Сиэтл она не вернется, это точно, но куда ей деваться?

Вечером, когда зашло солнце, Джейн оказалась в толпе туристов на мосту Конгресс-Авеню. Они стояли, облокотившись на перила, и на что-то смотрели. Джейн решила, что, наверное, какой-то самоубийца прыгнул с моста, и тоже остановилась, чтобы посмотреть. В серебристой воде покачивались десятки экскурсионных катеров. На переполненных палубах сверкали вспышки камер. Потом какая-то женщина внизу закричала, а ребенок рядом с ней ткнул пальцем. Джейн увидела, как в воздухе заметались несколько темных теней. Захлопали кожистые крылья, пахнуло землей. Из-под моста разом вырвался миллион мексиканских летучих мышей и взмыл к малиновым небесам. Они кружили и кувыркались в закатном небе, похожие на черные следы от самолета, прежде чем врассыпную разлететься над городом в слепой и алчной погоне за добычей. Если бы Джейн могла разорваться на миллион частей и полететь с ними в разные стороны, у нее, возможно, был бы шанс.

И тут на нее вдруг снизошло какое-то странное спокойствие. Словно сама ночь шепнула ей на ухо, что все будет хорошо, отыщет она Калеба или нет. Внезапно Джейн поняла, что главный смысл этого путешествия для нее заключался в том, найдет она в себе мужество жить дальше или нет.

Джейн вспомнила дочь и все то хорошее, что они пережили вместе. Воспоминания вызвали у нее улыбку. То, что Мелоди была в ее жизни, пусть и совсем недолго, – величайший подарок судьбы. Джейн подумала о Грейс и о том, как ей повезло знать и любить ее, повезло называть ее своей подругой. Вспомнилось обещание, которое она дала Грейс на балконе их гостиничного номера в Париже. Джейн тогда пообещала прожить жизнь, которую не суждено было прожить Грейс, жизнь, в которой не было бы места страху. Грейс всегда будет жить в ее сердце, и Мелоди тоже. И несмотря на то, что сейчас она одна, она больше никогда не будет одинока.

Из задумчивости ее вывел негромкий гитарный перебор. Джейн остановилась и принялась озираться по сторонам. Она не знала, долго ли гуляла или нет, к тому же эта часть города была ей незнакома. Музыка послышалась снова, принесенная легким ветерком, и Джейн двинулась на звук. Она прошла по улице и завернула за угол.

На ступеньках старого склада, превращенного в бар, сидели несколько человек с пивом и сигаретами в руках. А перед ними стоял он, склонив голову с рассыпавшимися по плечам длинными волосами, и играл на гитаре. Джейн остановилась и стала слушать.

Поданная на серебряном подносе,

Любовь – неподъемный счет к оплате.

Как бы высоко ни воспаряли надежды,

Страх прижимает к земле, точно сборщик налогов у дверей.