Роковая дама треф - Елена Арсеньева Страница 71

Легенда гласит, что однажды бог солнца Аполлон преследовалжгучими лучами своей страсти прекрасную девушку, дочь Атласа. Она воззвала кЗевсу с мольбой укрыть и защитить ее. И вот великий громовержец внял этиммольбам, превратив юную деву в чудную фиалку, и укрыл ее от огненных лучей втени своих кущ, где она с тех пор каждую весну цвела и наполняла своимблагоуханием небесные леса. Очень может быть, что прелестный цветок остался бытам навсегда, когда бы однажды Персефона, дочь Зевса и Деметры, не отправиласьв лес за цветами. Здесь Персефону подстерег давно влюбленный в нее богподземного царства Аид и похитил как раз в то мгновение, когда она рвалафиалки. В испуге она уронила цветы с небес на землю… вот эти-то фиалки ипослужили прародительницами тех, которые ранней весною зацветают в укромных,тенистых уголках лесов и богатых южных оранжереях, несчетными количествамипривозятся на рынок цветов, а оттуда начинают свое путешествие по Парижу вкорзинках цветочниц.

Еще вчера этот лиловый цветок можно было увидеть на каждомуглу, однако сегодня, 9 марта 1814 года, корзинки полны были нарциссами ижелтым дроком, кое-где встречались белые, чуть привядшие букетики ландышей,привезенные с юга Италии; можно было увидеть даже редкость – швейцарскиеанемоны, и только фиалки не было, не было нигде, так что, если бы человек,который все утро бегал по Парижу в бесплодных поисках этих цветов, хоть уже ногпод собою не чуял от усталости, знал античную легенду, он мог бы подумать, чтовремя сместилось и он перенесся в ту эпоху, когда Персефона еще не отправиласьза фиалками и не уронила их с небес на землю. Однако этот человек не знал ни оЗевсе, ни об Аполлоне, ни о Персефоне, ни, тем паче, о дочери Атласа. Он зналтолько, что достоин гильотины за то, что проспал, опоздал, не явился на большойцветочный рынок в три утра, чтобы среди той суеты и кипучей деятельности,которая царит там в это время, найти изрядную корзину фиалок. То есть этосперва он хотел целую корзину. Теперь-то он отдал бы все содержимое своегокошелька за пять-семь изящных лиловых цветочков с округлыми темно-зеленымилистками.

Тщетно. Фиалок не было нигде. И ему предстояло вернуться вМальмезон ни с чем, и хозяйка этого дворца не получила бы в памятный день то,что получала почти двадцать лет сряду, и через небольшое время великий человек,победитель мира, узнал бы о случившемся и, может быть, воспринял бы этумаленькую неудачу острее всех своих великих, трагических неудач – особеннотеперь, когда его войска два дня назад были рассеяны армией русских и ихсоюзников у Сен-Дизье.

Если бы тот, кто искал фиалки, мог плакать, он сейчасразрыдался бы. Он чувствовал себя подобно метрдотелю одного из французскихкоролей, который заколол себя шпагой, увидев, что запаздывает рыба, заказаннаяк королевскому столу. Ей-богу, он был уже готов вытащить свой пистолет, каквдруг сердце его бешено заколотилось; какое-то мгновение он думал, что егопосетило чудесное видение: невдалеке, на каменном парапете моста Пон Неф,стояла корзинка, полная фиалок!

К небесам вознеслись слова благодарности, и, стараясь недышать, чтобы не спугнуть видение, этот человек двинулся к корзинке нацыпочках, чуть приседая и широко расставив руки, как если бы корзинка имелакрылья и внезапно могла улететь.

Итак, он вернется в Мальмезон с победой, и прекрасные черныеглаза его госпожи озарятся радостью, и великий человек улыбнется, и, бытьможет, все его последние неудачи хоть на миг забудутся!.. Он уже почти схватилдобычу, как вдруг корзинка и впрямь взлетела в воздух, и тотчас же раздался возмущенныйголос:

– Но это мои цветы, сударь!

Прошло какое-то время, прежде чем этот человек очнулся иосознал, что корзинка не летит в небесах в хороводе ласточек, а спрятана заспиной бедно одетой женщины.

Понятно. В пылу своих поисков он чуть не украл товарцветочницы, которая, похоже, одна во всем Париже торгует фиалками. Ну что ж,сейчас он загладит свою вину! Сунув руку под камзол, человек вынул шелковыйувесистый кошель и позвенел монетами, доставая золотой.

– Беру все цветы вместе с корзиной!

Он уже протянул руку к корзинке, но цветочница отступила нашаг и покачала головой.

«Дурак, зачем я показал ей кошелек? Ладно, прибавлю еще!»

Он достал вторую монетку, но цветочница опять отступила… Ейопять мало!

Не будем утомлять читателя подробностями торга. Скажем лишь,что они прошли весь мост (сто шагов) и оказались на набережной, что кошелекпокупателя опустел, а цветочница, которой мало было за корзину фиалок стазолотых наполеондоров, все отступала и отступала.

Окончательно сломленный, покупатель принялся отстегиватьзолотые часы, но цветочница остановила его:

– Не трудитесь, сударь. Во всем Париже не сыщется столькоденег, чтобы купить эти цветы!

«Да она сумасшедшая!»

Покупатель с трудом оторвал взор от корзинки и впервыевнимательно поглядел на ее владелицу. В его воображении во время сегобеспримерного торга уже сложился образ отвратительной старухи, сморщенной искрюченной от скаредности, и он остолбенел, увидев поразительной красоты глазатого самого темно-синего цвета, который как раз и называется фиалковым, инежный овал лица, и тяжелый, небрежно сколотый узел золотисто-рыжих волос, изкоторого выбивались вьющиеся пряди и реяли под легким ветерком, сверкая насолнце. Казалось, сама Весна стоит сейчас на набережной Сены! Скромное платьицеоблегало фигуру, достойную творений самого Леруа [77]. Да, эта особа заработалабы целое состояние, торгуя не цветочками, а своей красотой, подумал восхищенныйпокупатель, но, вспомнив, какую цену она только что заломила за свои фиалки, онвновь возвратился с небес на землю и спросил, с мольбой глядя в синие глаза:

– Так чего же вы хотите? – и едва не лишился чувств отизумления, услышав:

– Никаких денег. Я хочу сама подарить свои фиалки госпожеЖозефине.

Покупатель усмехнулся, огляделся – и вмиг отказался отнамерения пустить в ход уже не золото, а оружие: на них с любопытством, вкотором чудилось нечто угрожающее, поглядывали какие-то оборванцы, и ихсимпатии в случае чего были бы на стороне красивой цветочницы, а не роскошноодетого грабителя. Покупатель был человеком практическим, а потому колебалсятолько одно мгновение. Он свистнул, и наемный экипаж, сонно тащившийся понабережной, тотчас устремился к нему. Покупатель помог взойти в негоцветочнице, вскочил сам и крикнул – причем в голосе его звучало ликованиепобедителя: