От любви не убежишь - Мэйв Хэрэн Страница 71

Стивен явно переехал из супружеского дома. Но не к Джозефине. Интересно, интересно…

Наверху, в своем офисе, Джозефина уже сидела за столом, переписывая расписание предстоящих ей встреч в блокнот, который носила с собой.

— Итак, — заметил Хьюго, наливая себе чашечку кофе, — ты наконец заполучила того, кого хотела.

Джозефина подняла на него глаза.

— Заполучила кого, Хьюго? О ком ты говоришь?

Хьюго злорадно улыбнулся.

— О Стивене, конечно.

— А… — Джозефина снова занялась своим расписанием, — но не вполне туда, куда хотела, — добавила она так тихо, что Хьюго не расслышал.

Непонятно, можно ли было считать приезд Димфны благом. Тесс пошла на это потому, что после ухода Стивена она изо всех сил пыталась создать ощущение домашнего уюта, чтобы Элли и Люк знали, ради чего возвращаться домой. И присутствие ее матери, конечно, помогало. На плите постоянно кипела кастрюля с тушеной бараниной и картошкой. А еще она закормила всех своим знаменитым йоркширским пудингом; в воздухе витал вкусный запах выпечки. Димфна сразу нашла общий язык с кровельщиком, который терпел ее начальственную бдительность в обмен на бесконечные чашки чая с домашним печеньем. Вскоре после того как он уехал, Тесс поднялась на крышу вслед за матерью и оглядела качественно сделанную работу.

Димфну приводило в недоумение неожиданно возникшее стремление Элли и Люка обрести независимость, тогда как Тесс знала, что это всего лишь способ справиться со стрессом. Невзирая на все усилия Тесс и Димфны, они стремились бывать дома как можно меньше. Элли оставалась допоздна в своей художественной школе, а Люк почти переехал к Бену. Через две улицы. Дома он молчал, замыкался и убегал, едва вернувшись из школы.

— Это из-за того, что без Стивена дом неживой, — заявила Инга с мудрым видом.

— Чушь, — отрезала Димфна, которая не одобряла Ингу и ее иностранные привычки. — По-моему, роль мужчины в браке сильно преувеличена.

Тесс улыбнулась.

— Люк, дорогой, тебе обязательно нужно прямо сейчас к Бену? Посидел бы с нами, с бабушкой, посмотрел бы телевизор.

Люк просидел ровно три минуты.

— Что такого у Бена дома?

— У Бена дома, — ответил Люк укоряющим тоном, — настоящая семья. Как была у нас.

— Я вижу, ты переехал в мастерскую, — прокомментировала Джозефина с безразличным видом. Она все выходные провела, ощущая себя пауком, в сеть которого попала муха и которому приходится разбираться в ее психологии вместо того, чтобы сразу съесть. — Так что случилось? Кризис?

Стивен кивнул.

— После выставки мы ссорились всю дорогу, а когда подъехали к дому, там нас ждал полицейский, чтобы сообщить, что Люка поймали за воровство в магазине. Это была последняя капля. Мы попытались остаться вместе ради детей, но если Люк начал вести себя так, значит, у нас ничего не вышло. — Он отвернулся, и она заметила слезы в уголках его глаз. — Мы не смогли даже договориться, как реагировать на его поведение.

Услышав боль в его голосе, она протянула руку и коснулась его руки.

— Ты сделал все, что мог, Стивен, пора жить будущим, а не прошлым. Теперь пришло наше время. И оно будет замечательным. — Вначале нерешительно, а потом со страстью, которая удивила ее саму, она начала целовать его, забыв об опасности, о том, что Хьюго, или Люси, или еще кто угодно может войти в любую минуту.

— Ну вот, — Жаки с шумом опустила стопку дел на стол Тесс, — достаточно работы, чтобы отвлечь вас от грустных дум.

Тесс с подозрением взглянула на Жаки.

— И что же это за грустные думы?

Жаки покачала головой, демонстрируя свою обиду, — Тесс не ввела ее в курс дела и в свою новую прическу. Локоны исчезли, остался один завиток. Стрижка ей очень шла.

— Слушайте, Тесс, я работаю на вас почти пять лет. Я могла бы заметить, правда? Стивен больше не звонит сюда, и вы ему не звоните.

Тесс сдалась.

— Я просто подумала, что, если об этом никто не узнает, мне легче будет пережить то, что произошло.

— И как вы справляетесь?

— Прекрасно. Ну, не совсем прекрасно, на самом деле, но ничего. Если не считать истерического припадка в «Арндейл Центре». Меня больше волнует состояние Элли и Люка.

Жаки присела на краешек стола, так что восемнадцать дюймов ее юбки сократились до двенадцати.

— Послушай, дорогая, у меня никогда не было отца, такого, который живет с тобой в одном доме. И у моей матери его тоже не было. В самом деле, мы не помним, чтобы в нашей семье хоть когда-нибудь были мужчины. Мы успели забыть, зачем они нужны, ну, кроме само собой разумеющегося. И ничего, я выросла, правда? Не стала воровкой. Добропорядочная девушка, любящая свою мать. Дети — сильнее, чем ты думаешь.

Тесс кивнула. Оставалась только одна проблема. Она не сказала всей правды. Не только дети скучали по Стивену, она тоже скучала.

— Только подумай, через пару недель твоя компания празднует свою двадцатилетнюю годовщину — событие года. И ты должна будешь прийти, и никаких отговорок, даже крах супружеской жизни не в счет. По крайней мере, немного развеселишься. Может, тебе сделать чай?

Тесс, немного приободрившись, села за груду документов, которые выложила перед ней Жаки. Она даже задумалась, что наденет на вечеринку. Через пять минут Жаки вернулась с чаем и шоколадным печеньем.

Джозефина радовалась: Стивен перевез свои вещи в ее дом днем, и сегодня им предстояло провести первую ночь по-настоящему вместе.

Джозефине был сорок один год, но она ни разу не приглашала мужчину жить к себе. Даже во время связи с Хьюго он продолжал жить в своем доме. Она почувствовала, что одновременно и радуется, и нервничает. Или, хуже того, если она окажется в ловушке и собственный дом уже не будет больше ее домом?

«Прекрати, — сказала она себе. — Этого мужчину ты хотела с первого же дня, как увидела». Они могут стать легендой художественного мира: Пикассо и Франсуаза Жило, Диего Ривера и Фрида Кало, Дункан Грант и Ванесса Белл, Стивен Джилфилан и Джозефина Квинн…

Напевая, она заперла дверь и пошла к лифту. Вид из ее окна открывался на всю округу — она заметила, что в окнах мастерской все еще горит свет, и решила выяснить, над чем это Стивен работает столь самозабвенно. Но когда она дошла до мастерской, Стивен, должно быть, куда-то ушел, свет уже погас.

Она включила свет и подошла к мольберту.

На холсте был изображен берег моря, залитый ярким солнечным светом. Море — сияющее, тумно-синее, с тихими волнами, песок такой светлый и шелковистый, что можно было ощутить, как он струится между пальцами. Настроение — мягкая чувственность. Глядя на эту картину, Джозефина почувствовала почти непреодолимое желание взять нож и изрезать ее от края до края. Доминирующей фигурой на картине была, безусловно, Тесс. По сторонам от нее сидели Элли и Люк, Люк положил голову матери на колени. И это была, несомненно, лучшая работа Стивена.