Месть русалок - Шэна Эйби Страница 71

Роланд открыл коробочку для украшений. Внутри она была выстлана шелком, когда-то ярко-голубым, а сейчас выцветшим, в пятнах от воды.

– Три дня спустя, на восходе, эти мужчины устроили настоящую резню. Они убивали всех, кого могли найти. Они хорошо изучили замок, сколько в нем людей, где они находятся, сколько человек стражи и, главное, сколько и чего они могут украсть. Они были морскими разбойниками, ворами и убийцами.

Кайла почувствовала, как сжалась ее грудь, руки вцепились в подлокотники кресла.

– Мой отец сражался с ними, как мне сказали, но он был уже стар тогда, и его стража была захвачена врасплох. Многие из них были убиты сразу же, прямо в постели. Некоторые сражались, но недолго. Они оставили моего отца в живых. Возможно, они хотели получить за него выкуп. Марла обычно всегда просыпалась еще до рассвета. Она часто уходила в лес до восхода солнца за травами. Так было и в тот раз. Проходя по той части замка, где находилась стража, она услышала шум драки. И будучи Марлой, первое, что она сделала, это незаметно проскользнула в тайный ход. У нас всегда было и есть строгое правило: о системе ходов чужаки ничего не должны знать. Да и мы сами тогда не пользовались ими так часто, как сейчас. Одним словом, эти негодяи, к счастью, ничего не знали о туннелях в стенах замка. Марла нашла Мэдока и Сину, они все вместе собрали детей и женщин, кого успели. А затем Марла отправилась искать Элинор.

Он снова взял цепочку, с которой свисал медальон, и чуть покачал его в руке, глядя на то, как он раскачивается.

– Вместо Элинор Марла встретила Джастина.

Делай, как я сказал, и никто не умрет…

Оказалось, что в свои шестнадцать он завоевал положение капитана среди пиратов, поскольку два других капитана погибли во время кораблекрушения. Эти негодяи признали его своим капитаном за хитрость, ум и безжалостность. Он был настолько умен, коварен и жесток, что все остальные боялись этого шестнадцатилетнего мальчишку. Он был просто одержим жестокостью и жаждой власти. Его люди видели в нем изначальное зло, которое моя добрая наивная сестра не смогла разглядеть.

Роланд уронил кулон в футляр. Он упал на свою атласную подстилку с глухим стуком, который показался зловещим в повисшей тишине.

– Марла отказалась говорить им, где скрываются остальные. Она думала, что Элинор смогла убежать и присоединилась к ним. Но они нашли способ заставить ее заговорить. Они притащили Элинор, а она была тогда на восьмом месяце беременности.

Кайла закрыла глаза. Больше всего ей сейчас хотелось закрыться от его слов, ничего больше не слышать и не знать. Она уже догадалась, что случилось потом.

– Но на самом деле им не слишком были нужны признания Марлы. У них уже было все, что нужно: их добыча в виде награбленного добра и граф Лорей. Они заставили моего отца наблюдать за тем, как они все по очереди насиловали обеих женщин, а когда он попытался с ними бороться, убили его. Они бросили Марлу и Элинор умирать. Впрочем, Элинор была уже почти мертва.

Роланд очень осторожно, словно она была сделана из хрупкого стекла, закрыл крышечку футляра. Его голос казался совершенно безжизненным, когда он продолжил свой рассказ:

– Мне говорили, что Джастин получил особое удовольствие, насилуя Элинор, несмотря на ее состояние.

Кайла вдруг почувствовала, что ее щеки мокры от слез. Но она совершенно не помнила, когда начала плакать, она не чувствовала ничего, пока капли не стали холодить ей кожу.

– Марла приняла ребенка. Она понимала, что для Элинор нет ни единого шанса, но твердо была намерена спасти ее дочь. Элинор нашла в себе силы подержать Элисию на руках, прежде чем умерла. Два дня спустя я вернулся на Лорей. Мы смогли перехватить письмо от Марлы еще до того, как гонец прибыл в Лондон.

Роланд как-то странно улыбнулся, глядя на Кайлу.

– Всего два дня. Не так уж и долго, не правда ли? Доберись мы до дома на два дня раньше, и Элинор была бы, возможно, жива, а мой отец все еще был бы графом Лореем.

В горле застыл тугой комок, мешающий дышать. Ей нечего было сказать ему. Никакие слова сейчас не могли бы прогнать тот ужас и отчаяние, которыми был пронизан его рассказ. Она могла лишь молча покачать головой.

– Знаешь ли ты, что как раз позади тебя, за твоей спиной, я вижу великую пустоту, – сказал Роланд все тем же отсутствующим, безликим тоном. – Но за ней, за этой пустотой, я вижу как будто яркий огонь и слышу крики. И кровь, потоки крови, и тела. Кричащие женщины, взывающие ко мне. Мужчины, умоляющие меня о чем-то. Я только не могу разобрать, что они говорят, я не могу…

Он замолчал, словно в растерянности.

– Не можешь что? – спросила она тихо.

– Не могу вспомнить, – отвечал он, глядя прямо на нее. – Не могу вспомнить, что я сделал с ними.

– С пиратами, – спокойно добавила она, но это прозвучало как осуждение. – Что бы ты ни сделал, они заслужили это.

– Я нашел их. Я нашел их всех. У меня заняло это не больше недели. Это было совсем нетрудно. Кто-то был в таверне на берегу, кого-то я застал прямо у них дома. – Он перевел дыхание. – Но я не помню, что я сделал с ними.

– Они все мертвы?

– О да, – тихо произнес он таким тоном, что у Кайлы мурашки побежали по спине. – Мертвее не бывает. – Он с силой выдохнул воздух из легких. – Помнишь, ты спрашивала меня, как я стал Цербером, ищейкой короля? Теперь ты знаешь.

Взгляд Роланда скользнул мимо нее, словно он снова смотрел туда, за ее спину.

– А теперь кто-то преследует тебя. Кто-то намерен убить мою жену вопреки всем разумным причинам. И я боюсь, что просто сойду с ума, если с тобой что-нибудь случится.

У нее кружилась голова от всего услышанного. И у нее заняло какое-то время, чтобы усвоить то, что он ей сказал. Пока она думала, Роланд снова откинулся назад с усталым, безнадежным видом.

– А теперь уходи, моя графиня. Иди к себе в комнату.

– Нет. – Кайла поднялась. – Теперь ты послушай.

Он не остановил ее, но и не поднял на нее глаз. Нахмурившись, он продолжал смотреть на шкатулку.

– Мне нет дела до того, что ты сделал. – Кайла подошла на шаг ближе. – Ты слышишь меня? Мне нет никакого дела до этого. И мне все равно, помнишь ты что-нибудь об этом или нет.

Он поднял глаза, но смотрел не на нее, а снова туда, в пустоту, в самую гущу своих ночных кошмаров.

– Мне нет дела до всего этого, – сказала она горячо. – И я не позволю этому погубить тебя. Я не позволю никому и ничему погубить нас.

Ей было жизненно важно заставить его поверить ей сейчас.

– Мы не вольны изменить свое прошлое. Я тоже пережила достаточно смертей и видела немало крови, которой мне хватит теперь на всю оставшуюся жизнь. Но мы не можем вернуться и что-то там исправить. Те дни закончились для тебя так же, как они закончились для меня. Я не хочу прятать их за своей спиной, во тьме и забвении, так же, как и не хочу постоянно вытаскивать их на свет и рыдать над ними. И я не позволю тебе жить только в этом ужасном прошлом и сама отказываюсь оставаться там. Слышишь? Отказываюсь!