Все изменит поцелуй - Элизабет Бойл Страница 71

Оливия не знала, сколько времени она спала. Когда же Брэдстоун разбудил ее, она подумала, что маркиз подмешивает ей в чай ее же собственные порошки.

— Просыпайся, — сказал он. — Скоро рассветет, и в городе стало спокойнее. Солдаты прошли мимо, а если кто-нибудь из них встретится нам на пути, то ничего страшного.

Он потянул ее за руку — ту самую, на которой было кольцо.

Кольцо ей на палец надел Роберт, и это было кольцо Орландо.

При виде этого кольца в душе Оливии затеплилась надежда. Может, Роберт жив?! Может быть, он сейчас ее разыскивает?

— Куда мы идем? — спросила она. Брэдстоун, расхаживая по комнате, проговорил:

— В кафедральный собор, разумеется.

Оливия по-прежнему лежала на кровати, и тогда маркиз остановился и пристально посмотрел на нее.

— За кладом, — пояснил он. — Здесь есть четыре церкви, в которых он может быть спрятан. Но я думаю, что мы начнем с кафедрального собора.

Оливия попыталась улыбнуться.

— Разве вы забыли, милорд, что сокровища находятся в Мадриде?

Это была ошибка — ей не следовало это говорить. Безумие, которое она в нем подозревала, теперь вырвалось наружу. В два прыжка он пересек комнату и ударил ее по лицу.

— Коварная потаскуха! И почему я только простил тебя — сам не знаю! Но ничего, ты меня еще узнаешь!

Оливия ничего не отвечала — она задыхалась. Но Брэдстоун, казалось, этого даже не заметил.

— Если сокровища находятся в Мадриде, зачем тогда ты привела его сюда? Неужели ты думала, что я не буду следить за тобой? Что я не узнаю о твоей измене?

— Прости, — прошептала она, пытаясь успокоить маркиза и снова завоевать его доверие. — Он заставил меня.

Брэдстоун кивнул.

— Так я и думал! Потому и послал за тобой капитана де Женура!

— Что? Ты послал его за мной? Брэдстоун улыбнулся.

— Я хотел спасти тебя, любовь моя. Спасти и вместе с тобой найти сокровища. И я был очень расстроен, когда увидел, что ты отправилась на поле боя. Я рассчитывал захватить тебя в обозном лагере, среди женщин, пока будет идти сражение. Но вышло так, что после взрыва, пока еще не рассеялся дым, я унес тебя, и никто этого не заметил.

— Благодарю вас, милорд, — прошептала Оливия.

И она снова вспомнила взрыв. Но как же Роберт — остался ли он в живых? Тревога за мужа не давала ей покоя — но как она могла узнать о его судьбе?

— Ты был очень добр ко мне, — сказала она Брэдстоуну, мысленно проклиная его за то, что он разлучил ее с Робертом, сейчас, возможно, нуждавшимся в ее помощи.

— Да, я был добр, — кивнул маркиз. — Но довольно об этом. Нам надо поторопиться.

Собравшись с силами, Оливия наконец встала с постели. Если она хочет от него убежать, в городе это будет гораздо проще. Синяки у нее на ногах уже сделались какими-то зеленоватыми, а обожженная рука сильно болела. Она с невозмутимым видом одернула остатки своего платья, чтобы прикрыть голые ноги.

— Красавица! — воскликнул Брэдстоун, подавая ей чулки и башмаки. — Прекрасна, как всегда! Однако придется надеть на себя еще что-нибудь. Не могу же я допустить, чтобы моя маркиза ходила в лохмотьях!

Он протянул ей мантилью — она была черная от копоти и вся в дырах.

С вымученной улыбкой Оливия взяла накидку и, с трудом сдерживая стон — все тело болело ужасно! — завернулась в нее.

— А зачем тебе нужна моя помощь? — спросила она. — Ты же знаешь, что сокровища здесь, в Бадахосе. Так зачем тебе брать меня с собой? Я тебе буду только обузой. — Маркиз захохотал, и в его смехе Оливии послышалось что-то похожее на рычание бешеной собаки.

— А что, если их здесь нет? — Он полез в ее саквояж и достал записную книжку. — Я уже по горло сыт твоими обманами, и если мы не найдем сокровища в Бадахосе, то ты будешь переводить эти записи до тех пор, пока не переведешь правильно! — Брэдстоун швырнул в нее записную книжку. — Даю тебе слово: за каждую пустую гробницу, которую мне придется раскопать, ты будешь расплачиваться своим телом, и это будет повторяться до тех пор, пока ты не отточишь свои переводческие способности… — Тут он вынул из-под плаща внушительного вида кинжал. — Чтобы они стали такими же острыми, как этот кинжал! Если до этого момента у Оливии еще были какие-то надежды на спасение, то теперь они мгновенно развеялись. Она оделась, пригладила волосы и уже готова была выходить, но тут маркиз снова повернулся к ней, и лицо его исказилось гневом.

— Не думай, дорогая, что тебе удастся от меня убежать. — Затем вытащил из-под плаща ее же собственный пистолет. — С твоей стороны было весьма предусмотрительно принести его мне. А поскольку я пока еще не очень-то тебе доверяю, то боюсь, что мне придется воспользоваться этой вещицей в целях обеспечения твоей верности.

С этими словами маркиз вытолкнул ее за дверь и далее — на лестницу. И Оливия почувствовала, что в спину ей упирается дуло пистолета.

Предрассветные улицы захваченного города давали мало шансов на побег. Мародерство и грабежи уже почти прекратились, и солдаты, уснувшие от выпитого вина и рома, валялись в подворотнях и в сточных канавах. Все вокруг было усыпано битым стеклом, а двери домов и лавочек были взломаны — очевидно, за оказанное им упорное сопротивление англичане действительно разграбили весь город.

— Вот она, суровая кара, — сказал Брэдстоун, переступая через труп обнаженной женщины. — Очень милый вид!

Вероятно, маркиз заранее кое-что здесь разведал, потому что они уверенно шагали прямо к кафедральному собору.

— Как вам удалось выжить, милорд? — спросила Оливия. — Вас давно считали…

— Покойником? — Он криво усмехнулся. — Видишь ли, когда «Бонвентура» стала тонуть, французы, потопившие корабль, вытащили меня из воды. К счастью, их капитан оказался человеком неглупым и сразу сообразил, что за меня можно будет получить выкуп. Но он, к сожалению, так и не успел отправить письмо в Англию — в порту его убили, а я некоторое время провел во французской тюрьме, и там…

Он внезапно умолк: им навстречу шли английские солдаты — вероятно, они подбирали на улицах своих пьяных приятелей. Брэдстоун схватил Оливию за руку, затащил в ближайшую подворотню и заслонил, чтобы ее никто не заметил. Она, пожалуй, могла бы позвать на помощь, но он приставил к ее виску пистолет и приложил палец к губам. Пока солдаты не прошли мимо, Оливия не смела даже вздохнуть, но и после этого Брэдстоун не вышел из подворотни.

— Ты так похорошела, Оливия, — проговорил он неожиданно. — Кто бы мог подумать, что через семь лет ты станешь такой прекрасной и такой очаровательной женщиной!

Оливия оцепенела.

Он провел ладонью по ее щеке и вновь заговорил:

— Желаю тебя — прямо сейчас. Поверь, ты не пожалеешь. Оливия поморщилась и сказала: