Ловушка для повесы - Алисса Джонсон Страница 71

Одного этого было достаточно, чтобы растопить сердце Аделаиды, но ещё больше ее потрясло — у нее буквально перехватило дыхание — это выражение лица Коннора. Он был явно горд собой. Горд, доволен и немножко потрясен. И все потому, что сумел рассмешить ребенка.

В этот миг Аделаида осознала, что безнадежно и неотвратимо влюбилась в своего мужа.

Это чувство настигло ее так внезапно и с такой силой, что у уже потрясенной происшедшим Аделаиды подкосились ноги. Сердце подпрыгнуло к горлу, кровь застучала в висках, воздух застыл в легких. В голове наступил полный сумбур.

Она могла только смотреть на Коннора и с трудом выдавить из себя абсолютную глупость:

— Я отчищу...

Коннор покачал головой и подвинул злосчастную бумагу к Майклу.

— Я сегодня же пошлю письмо лорду Гидеону в Мердок-Хаус, и мы сможем завтра туда поехать. Ручаюсь, что у него найдется лошадь, которая тебя устроит.

Лошадь? Он хотел говорить о лошадях?!

— Я... Благодарю тебя. Я просто... — Аделаида попятилась и чуть не поморщилась, когда Коннор, обойдя письменный стол, взял ее за руку. — Я очень сожалею, — прошептала она, когда муж повел ее к двери. — Правда, очень. Я знаю, как много это для тебя значит... Я достану тебе другую.

— Ты же не знаешь, что это такое.

— Это синяя карта, — пробормотал Грегори издали.

Ей хотелось провалиться сквозь землю, забрав с собой то, что осталось от лакомства Джорджа.

— Я очень сожалею. Очень-очень...

Коннор нежно подтолкнул ее, ласково выставляя за порог. Она уже готова была воспользоваться возможностью сбежать, но следующие слова Коннора, сказанные очень тихо, ее остановили.

— Знаешь ли ты, Аделаида, истинную причину, по которой я не сделал тебя своей любовницей?

Значит, была и ложная? Она растерянно покачала головой.

— По той же причине, по какой я не рассердился из-за крема. Ты много значишь для меня.

И, сообщив ей эту поразительную новость, он закрыл за ней дверь.

Аделаида невидящим взглядом уставилась на деревянный узор перед ее глазами... но Джордж нетерпеливо задвигался и начал ныть. И она медленно направилась по коридору прочь.

«Ты много для меня значишь...» Это вряд ли можно было назвать объяснением в любви, и один Бог знает, как бы она откликнулась на это, если б его слова не завершились захлопнутой перед ее носом дверью... Но все-таки...

«Ты много для меня значишь».

Это было чудесно. Паника, овладевшая ею, когда она осознала свои чувства к Коннору, медленно оставляла ее. Неуверенность осталась, но смягченная надеждой. Возможно, Коннор ее не любит, но она много для него значит, и это прекрасное начало. Так что вовсе не глупо поверить, что симпатия может перейти в нечто большее. Совсем не так уж неосмотрительно влюбиться в мужчину, который к ней неравнодушен. Это было... ослепительно волнующе.

Аделаида чувствовала себя отважной и бесшабашной, переполненной надеждами... пока не поговорила восемь часов спустя с домоправительницей и не узнала, что никакого письма в Мердок-Хаус отправлено не было.

Коннор об этом забыл. Она пыталась не делать из этого далеко идущих выводов. В конце концов он был не первым забывчивым человеком на свете. В прошлом году она донесла буянившего Джорджа до половины пути из деревни домой, когда вспомнила, что забыла Изабеллу в лавке мясника. И вспомнила-то только потому, что, сунув руку в карман за чем-нибудь, чтобы отвлечь Джорджа, обнаружила там ленту сестры.

Все склонны забывать и время от времени нуждаются в напоминаниях. Она напомнит ему о его обещании, когда ляжет в постель. Он покается в своей забывчивости, письмо будет отправлено, и на этом все кончится.

Аделаида заснула, ожидая его, а на следующее утро проснулась одна с каким-то неясным воспоминанием, как он забрался в постель поздней ночью и покинул ее где-то на рассвете.

Это разочаровывало, но она отказывалась терять надежду. Коннор вспомнит, что обещал. Аделаида была в этом уверена.

Однако проходили часы, а миссис Маккарнин сообщала ей, что никаких посланий в Мердок-Хаус не отправляли. Терпение Аделаиды начало иссякать.

Она находила причины пройти мимо двери кабинета. Точнее, протопать мимо!

Но все ее усилия были тщетны. До нее доносились оттуда только сердитые голоса, и она разобрала лишь одну фразу: «Негодяй сбежал неизвестно куда!»

Она надеялась, что так и есть. Надеялась, что сэр Роберт утонул в болоте или решил эмигрировать. Она устала жить в тени, которую он отбрасывал на ее жизнь, и была более чем готова к тому, чтобы Коннор наконец отбросил прошлое и увидел то, что находится у него перед глазами.

Пора было перестать вспоминать о сэре Роберте. К полудню, когда стало очевидно, что Коннор не собирается везти ее к лорду Гидеону, чтобы смотреть на его лошадей, она решила: хватит ей ждать, что Коннор Брайс вспомнит о ней. О том, как якобы «много она для него значит»...