Дикая роза - Дженнифер Доннелли Страница 71

– Здоров. Стареет понемногу, как и все мы. Бо́льшая часть тяжелой работы легла на плечи помощника, но мистер Фостер по-прежнему остается капитаном нашего корабля. И слава Богу! Без него здесь был бы полнейший хаос.

Женщины сели на диван. Фиона налила Индии чая. Индия устало привалилась к спинке.

– Чай великолепно соединяет тело с душой, – сказала Фиона. – Сара, наша горничная, разберет твои вещи. Потом, когда ты немного отдохнешь, я попрошу ее приготовить тебе ванну.

– Спасибо, Фиона. Как чудесно наконец-то оказаться здесь. Бывали дни, когда я думала, что не доберусь до Лондона. Две недели мы добирались из Калифорнии до Нью-Йорка, потом еще три плыли до Саутгемптона. Я больше не желаю иметь дело с поездами, пароходами и кебами. По крайней мере, пока дети не вырастут. Я и подумать не могла, что Уиш будет страдать морской болезнью. А вот Шарлотта великолепно переносит качку. Наверное, потому, что она постоянно плавает с Сидом на лодке.

– Как мой брат? – спросила Фиона.

– Здоров и счастлив, – улыбнулась Индия. – Весь в делах. Вот он принимает очередной приплод бычков, а уже в следующее мгновение прыгает в лодку, чтобы наловить рыбы к ужину. Впервые вижу, как человек столь быстро привык к новой жизни. Кажется, будто он родился в Пойнт-Рейесе. Мы все очень скучаем по нему. И так уже не виделись больше месяца. А теперь еще сколько времени пройдет, пока вернемся.

– Жаль, что он не приехал, – сказала Фиона.

– Он сам жалеет. Да и мы тоже. Но с его прошлым появляться в Лондоне небезопасно.

Фиона кивнула. Ее брат долгие годы возглавлял преступный мир Восточного Лондона. Кое-кто из тех, кого он знал, сошли в могилу, однако многие по-прежнему были живы и хорошо все помнили. Она посмотрела на Индию, слишком бледную, исхудавшую, с темными кругами под глазами:

– А ты-то сама как?

– Даже не знаю, – покачала головой Индия. – Конечно, меня это раздавило. Но, думаю, я все еще не вылезла из шока. С момента смерти Мод прошло полтора месяца, а ее смерть до сих пор не укладывается у меня в голове. Бессмыслица какая-то. Особенно самоубийство. По-моему, Мод и за миллион лет не додумалась бы до такого. Только не она.

– Но может, причиной было ее пагубное пристрастие к морфию. Помутнение рассудка и все такое, – сказала Фиона.

– И это никак не вяжется, – возразила Индия. – В свое время она частенько покуривала опиум, но затем прекратила. Или почти прекратила. Возможно, баловалась сигаретами с добавкой опиума, но не более того.

– Она могла вернуться к пагубной привычке, – осторожно предположила Фиона. – Макс фон Брандт придерживается того же мнения. С ним она встречалась вплоть до самой смерти.

– Должно быть, так оно и есть, – сказала Индия. – Взялась за старое, причем еще активнее, чем прежде. По-другому ее смерть никак не объяснить. Не представляю, чтобы Мод, находясь в здравом уме, могла покончить с собой из-за кого бы то ни было. И менее всего – из-за мужчины. – Индия почти залпом выпила чай, и Фиона налила ей вторую чашку. – Она все оставила мне. Лондонскую квартиру, оксфордское имение. То и другое придется продавать, как и большинство ее вещей. А мне невыносимо даже думать об этом. Представляешь, войти в дом, где ее уже нет. Это очень болезненно.

– Отложи эти мысли на потом, – посоветовала Фиона. – Я уже договорилась с юристом, занимающимся недвижимостью. Он тебе поможет. Встретишься с ним через несколько дней, когда отдохнешь и оправишься после путешествия. И с вещами Мод я тебе тоже помогу. Если хочешь, мы вместе посмотрим, что куда поместить.

– Ты согласна? Я не смела и просить тебя об этом. И так свалилась тебе на голову вместе с детьми, когда нужно было бы остановиться в доме Мод. Тебе и без нас забот хватает.

– Не говори глупостей. И не вздумай заикаться о переезде в тот дом. Мы с Джо хотим, чтобы вы жили у нас. И наша орава тоже. Мне было их не успокоить, когда мы узнали о вашем приезде.

– Прежде всего я отправлюсь к ней на могилу, – не поднимая глаз от чашки, сказала Индия.

– Я поеду с тобой. Сядем в поезд и поедем.

Мод похоронили в Оксфордшире, на маленьком кладбище в ее имении.

Глаза Индии, полные слез, вдруг яростно вспыхнули.

– И еще я обязательно пойду в полицию. Я хочу посмотреть заключение коронера и прилагаемые снимки. Я должна увидеть следы игл на ее руках. Другие следы. Возможно, тогда случившееся наконец-то станет для меня реальностью. Возможно, тогда я действительно поверю, что ее больше нет.

Услышав такое, Фиона вздрогнула. Разве равнодушные черно-белые фотографии мертвого тела Мод могли принести Индии хоть какое-нибудь утешение? В ней сейчас говорило горе – безумное, необузданное, требующее ответов.

– Индия, я знаю, как сильно ты скорбишь по сестре, – сказала Фиона, беря ее за руку. – Но неужели ты действительно намерена это сделать? Не лучше запомнить Мод такой, какой она была: красивой, остроумной, полной жизни?

Индия прислонилась к плечу Фионы и дала волю слезам.

– Полной жизни, – всхлипывала она. – Она была моей сестрой. Боже мой, Фиона, что же толкнуло ее на это?!