Тайный искуситель - Тина Сент-Джон Страница 70

— Говори, — приказал он. — Твои подозрения подтвердились? Это ассасин?

Себастьян мрачно кивнул.

— Женщина? — спросил король.

— Это была она, милорд.

Львиное Сердце прочистил горло и отвел глаза от прямого взгляда Себастьяна, явно досадуя, как легко поддался на то, что оказалось смертоносной западней. И, возможно, посрамленный тем, что об опасности его предупредил тот самый человек, которого он был готов предать.

— Оставьте нас, — сказал он своим телохранителям и миньонам.

В шорохе послушно переставляемых ног и звоне оружия свита хлынула прочь из комнаты в прилегающие покои, чтобы слегка ослабить охрану и ждать дальнейших приказов короля. Когда дверь закрылась за последним из них, Ричард тяжело вздохнул.

— Похоже, я задолжал тебе извинения за недавние дела с этой женщиной, Монтборн, — я ведь знал, что ты питаешь к ней некоторую слабость.

Когда Себастьян ничего не ответил, лишь наклонил голову, показав, что слышит, король продолжил:

— Что было, то прошло, но я не могу не думать, что это маленькое открытие определенным образом, как бы ни неприятна была эта мысль, на самом деле обернулось выгодой для нас обоих. Я стал мудрее, избежав сегодня опасности, а ты избавился от еще большей ошибки и не позволил себе еще сильнее привязаться к этой предательской девке.

— Ваша логика неоспорима, милорд, — ответил Себастьян, склонив голову, чтобы не показать ни единой эмоции, которые вскипали в нем при упоминании о Захире. В конце концов король был прав. Хорошо, что он узнал о ее двуличности сейчас, прежде чем оказался бы еще большим дураком, взяв ее с собой в Англию. Раньше, чем сделал идиотскую и слишком дорого обошедшуюся ему ошибку, испросив королевского разрешения жениться на ней.

Он едва не рассмеялся вслух от этой мысли. Каким далеким и смешным сном казалась она сейчас! Нэй, хуже, чем сном, это был чертов фарс, отчего сохранившееся в нем желание быть с ней казалось еще более жалким. После всего, что она с ним сделала, после всей ее лжи. Даже после событий сегодняшней ночи он продолжал желать ее.

— Знаешь, — сказал король, — Ашкелон был городом Самсона. Именно здесь он встретил Далилу, уничтожил тысячу человек и самого себя — все из любви к вероломной женщине, которая украла его силу и использовала его в своих планах. Тебе повезло. У тебя Далила отняла лишь честь.

Когда Себастьян поднял взгляд, Львиное Сердце улыбнулся.

— Но ты вернешь ее себе довольно скоро. Ты отомстишь, когда она повиснет в петле за свои преступления. Или ты уже успел насладиться местью, пронзив ее нечестивое сердце?

— Нет, сир, — Себастьян выдержал вопросительный взгляд короля. — Я ее не убил. Я ее не арестовал.

— Что ты сказал? — В голосе короля прорвалась ярость, предыдущая дрожь слабости сменилась внезапной прямой осанкой. Он вскинул подбородок, каштановые брови взлетели на лоб. — Где женщина сейчас?

— Она сбежала, сир. Как только я ее обнаружил, она бросила оружие и сбежала.

Львиное Сердце выглядел так, словно готов взорваться. Но вместо этого зашелся хриплым булькающим кашлем.

— Она сбежала, — медленно повторил он, приходя в себя. И глаза его потемнели от недовольства. — Что ж, хорошо. Как ты, наверное, разочарован. Будем молиться о том, чтобы она не избежала поимки повторно.

— Да, милорд, — ответил Себастьян, зная, что должен бояться недовольства короля, но вместо этого подсчитывая время, которое Захира получила для побега с территории дворца.

Король долго смотрел на него, затем грохнул кулаком по спинке дивана.

— Стража! — закричал он, и гремящий призыв вызвал поспешную суету в прилегающей комнате. Многочисленные вооруженные помощники бежали на зов.

— Где-то в этом городе скрывается беглая женщина. Ассасин. Найдите ее. Я хочу, чтобы ее схватили немедленно. Поймайте ее. Вперед!

Рыцари заторопились прочь, мимо Себастьяна, к двери комнаты. Загрохотали по коридору, как табун лошадей, торопясь выполнить приказ короля. У них было мало шансов поймать Захиру, Себастьян выждал время, прежде чем пришел к королю с отчетом о ее побеге, чтобы выиграть ей время и позволить покинуть пределы дворца. Если ее скорость не уступает уму, она уже давно покинула Ашкелон — и, возможно, уже направляется к горным хребтам в поисках укрытия.

Здесь, в освещенной лампами части дворца, где эхо солдатских сапог стихало вдали, Ричард сцепил руки за спиной и начал мерить комнату шагами, как разъяренный тигр.

— Сегодня ты второй раз спасаешь мне жизнь, Монтборн. Более того, я помню о бесчисленных боях, где мы сражались с тобой бок о бок. Я в долгу перед тобой, но я все еще твой король и командир. Отпустив эту девчонку, вне зависимости от причин, ты бросил мне вызов. Ты ослушался моих приказов.

Король остановился слева от Себастьяна, и он ответил:

— Да, милорд.

— Я не люблю быть обязан кому-либо на земле, поэтому я награжу тебя, и этот долг будет оплачен. В свете твоих прошлых заслуг, до возвращения в Англию, я воздержусь от дальнейших карательных мер в отношении тебя и твоей собственности, однако с этого момента ты освобожден от своего поста. Твой ранг отныне понижен до простого солдата, под началом офицера, которого я назначу.

Если король ожидал, что Себастьян будет молить о прощении, то его ждало большое разочарование. Себастьян не желал ни просить, ни торговаться, только не тогда, когда на кону стоял сам Монтборн. Он отдался на милость короля — какова бы она ни была — с почтительным поклоном.

— Как прикажете, милорд. Я благодарю вас за ваше благоволение.

Львиное Сердце хрюкнул.

— Что ж, хорошо. Освободите покои от своего присутствия. Я отпускаю вас, сэр.

Себастьян поклонился, развернулся и покинул временное прибежище короля, прошагав мимо двух новых рыцарей, стоящих на посту за дверью. Он сказал себе, что ему все равно. Он слишком многого лишился в эту ночь: своего поста, своей гордости, возможно, даже земли и титулов, когда все это закончится.

Захира оказалась ровно настолько вероломной и опасной, как и библейские разбойники, и он был не меньшим глупцом, чем слепой искалеченный Самсон, лишенный силы за то, что доверился ей, и в ярости от того, что чувствует не только ненависть к ней, когда его мир рассыпается на кусочки.

Захира петляла и спотыкалась на извилистых улочках нижней части Ашкелона, как в тумане, голова кружилась, ноги почти не слушались ее на бегу. Она была в бедняцких районах, там, где мощеные улицы уступали истоптанным узким дорожкам, рассыпающиеся каменные дома и обветшалые хижины клонились друг к другу, плоские крыши поросли травой, пустившей корни в нанесенный на них песок. Здесь шлюхи и пьяницы прятались в каждом углу, как крысы, переговаривались и грязно обсуждали любого, кто проходил мимо. Захира была почти незнакома с этой частью города, но знала о ней достаточно, чтобы надеяться найти здесь своих друзей фидаи.