В плену теней - Мари Кирэйли Страница 70

Дух, обитавший в ее теле, казалось, заснул или на время покинул ее. Теперь она может подумать, не испытывая на себе давления Линны.

На подъеме, нависающем над крупнейшим в этих местах озером, была устроена смотровая площадка, ограниченная для безопасности барьером. Хейли остановилась здесь, как всегда останавливались бесчисленные пешие туристы и лыжники, совершающие дальние переходы, и присела на скамейку, глядя на крутой спуск и пролегающую внизу дорогу, на серый горизонт, серый снег – на всю эту мертвую землю.

Живя здесь, она частенько ходила по этой тропе и поднималась на эту площадку, горюя о своем потерянном ребенке. Теперь у нее было такое ощущение, что она скорбит о другом ребенке, о Линне, приносившей ветви жимолости в спальню матери, потом потерявшей мать, а вскоре после этого подвергшейся надругательству со стороны отца-чудовища.

Эд как-то спросил ее, почему она решила распутать тайну жизни Линны. Потому что была очевидна связь между ней и Линной и эта связь принесла ей счастливый дар: впервые в жизни Хейли не плакала, видя несправедливость, не жила лишь слабой надеждой на то, что кто-то сильный поможет ей. Впервые в жизни она испытала гнев и готовность умереть, но сделать все, от нее зависящее.

Хейли проанализировала все, что явилось ей в сегодняшнем сне. Составив план действий, она встала, пошла домой, взяла ключи от машины и поехала в город, где наряду с другими делами заехала на телефонную станцию и попросила снова подключить ее телефон.

Вернувшись, она разобрала покупки и стала отчищать грязь под лопнувшей трубой, чтобы как-то убить время. Наконец телефон зазвонил – связь была восстановлена.

Эд сейчас собирается на работу – самое подходящее время, чтобы поймать его. Интересно, захочет ли он с ней разговаривать, не поссорились ли они перед ее отъездом? Она помнила начало письма, которое писала Эду, но совершенно не помнила, отправила ли его. Может, он его и не получал, а если так, то, наверное, сходит с ума.

На следующий день после похорон Селесты Эд заехал к Хейли, чтобы позавтракать вместе, как они договаривались. Поскольку она не открывала дверь, он стал звонить по телефону. Телефон тоже не отвечал, и, связавшись с телефонной станцией, он выяснил, что ее номер отключен.

Тогда Эд отправился в кафе, нашел Фрэнка, и тот сказал ему, что Хейли уехала, добавив, что не испытывает по этому поводу сожаления. Эд подумал, что, наверное, и сам не сожалел бы об арендаторше, которая, пусть невольно, стала причиной стольких неприятностей.

– Она сказала, куда едет? Или, может, оставила для меня записку? – спросил Эд.

– Записку? Ах да! Пойдемте наверх.

Эд замечал прежде, что Фрэнк двигается весьма проворно для человека его габаритов, но сегодня тот поднимался по лестнице тяжело и медленно. Когда Фрэнк передавал незапечатанный конверт, Эд заметил, что глаза у него покраснели, словно от слез, а руки дрожали.

Хейли говорила о его разрыве с Норманом. Вероятно, Фрэнк никак не мог это пережить.

– Она оплатила комнату до конца следующего месяца и сказала, чтобы я присматривал за ее вещами, – сообщил Фрэнк. – Как только она уехала, я обсыпал солью всю комнату по периметру и запер дверь. Эта комната проклята, вот что я вам скажу. Все эти смерти…

– Я могу войти туда? – спросил Эд.

– Войти? Ну да, конечно. – Фрэнк впустил его и оставил одного. По выражению лица Эд понял, что тот заставил кого-то другого рассыпать соль на полу этой комнаты, а сам ждал в коридоре.

Хейли не взяла с собой ничего, кроме кое-какой одежды. В раковине осталась даже грязная посуда. Эд вымыл ее, чтобы не завелись тараканы, потом сел на их кровать и открыл конверт.

«Следуя твоему совету, уезжаю домой, чтобы закончить книгу, – писала Хейли. – Позвоню, когда смогу».

Ни малейшего намека на то, что заставило ее так поспешно бежать. Ни слова об Уилли или о том, что она его любит. Это было совсем на нее не похоже.

Выйдя из комнаты, Эд постучал в квартиру Фрэнка. Берлин пригласил его войти и провел на кухню, где резал овощи. На столе лежала открытая поваренная книга.

– Я экспериментирую на своих личных гостях – это лучше, чем проверять рецепты на постоянных клиентах, – пояснил Берлин. Он предложил пива Эду и открыл банку для себя. – Вы ничего не знаете о расследовании убийства Селесты? – спросил он.

Его голос звучал печально, что было вполне понятно.

– Нет. Я прохожу как свидетель, – ответил Эд, – и поэтому пребываю в такой же неизвестности, как и вы. Но если арестуют подозреваемого, об этом напишут в газетах.

– Полицейские все время приходят и задают новые и новые вопросы. У моих служащих терпение на исходе, не говоря уж о клиентах. Я замечаю, как люди смотрят друг на друга, и у них в глазах вопрос: «Может, убийца – этот? Или тот?»

– А у вас есть какие-нибудь соображения?

– Поверьте, мне было бы легче, если б они у меня были и если б я мог не думать, что это дело рук Линны, защищавшей свою территорию.

– Убийство было совершено человеком, живым человеком.

– Вы уверены? В свете того, что здесь происходит, вы действительно уверены?

Хейли не была бы в этом уверена, подумал Эд. И какой бы фантастической ни казалась эта мысль, он сам не был уверен. Выпив пиво, он, отложив все дела, отправился домой в надежде увидеть мигающую лампочку на автоответчике и услышать голос Хейли, сообщающей, что у нее все в порядке.

Он ждал два дня, уговаривая себя, что ей нужно дать время доехать, потом раз десять звонил сам. Каждый раз он слышал сообщение телефонной компании о том, что телефон отключен.

Когда Хейли наконец позвонила, он почувствовал облегчение и злость одновременно.

– Ты меня чертовски напугала, – сказал он.

– Мне пришлось уехать. Прости, но я не могла поступить иначе.

– Господи, не нужно извиняться! Большинство людей убежали бы из этой квартиры, визжа от ужаса, в первый же момент, когда встретились бы со своими «соседями». Ты и так держалась слишком долго.

– Линна все еще со мной, – призналась Хейли. – Это она заставила меня уехать. Думаю, она боялась, что со мной может что-нибудь случиться, если мы останемся. И записку, полагаю, написала тоже она. Ты ее получил?

– Да. И заметил, что для тебя она написана холодновато. – Неужели он и в самом деле верит в то, что она ему говорит? Задумавшись на минуту, Эд вынужден был признать, что это так. – Хейли, послушай, так больше продолжаться не может.

– Кажется, у меня не такой уж большой выбор.

– А ты хочешь иметь выбор?

– Мне было бы спокойнее, если б альтернатива все же нашлась, но, наверное, мне просто нужно продолжать делать то, что я делаю. Звоню, чтобы сказать: я доехала благополучно, но мне нужна помощь. Существует человек по имени Оба Вэн, гаитянец, кажется. Селеста говорила, что, по слухам, он принадлежит к одной из самых кровавых сект – Красной секте. Постарайся узнать, привлекался ли он за какие-нибудь преступления в Штатах.