Страсть и скандал - Элизабет Эссекс Страница 70

Но Томас настаивал на своем.

— Герцогиня или кто-то другой, но ты должна рассказать нам, какая там вышла история.

Он был прав. История слишком затянулась. Слишком уж много тайн! Слишком много принесено в жертву ради других.

— Она заявила, что не желает новых неприятностей своим внукам — моим двоюродным братьям и сестрам, Артуру, Алисе, Шарлотте и Джорджу. Детям лорда и леди Саммерс.

Катрионе вспомнилось, что сказала вдовствующая герцогиня, слово в слово: «Не желаю, чтобы имя моего сына или имена моих внуков вываляли в грязи. Не желаю видеть даже упоминания в газетах. Они достаточно настрадались».

Они действительно настрадались достаточно. Как и она сама.

— Значит, покинув Индию, ты повезла детей Саммерсов к вдовствующей герцогине? — И снова острый ум Томаса позволил ему сделать правильный вывод. Еще один кусочек головоломки встал на место.

— Да. — Катриона глубоко вздохнула. — Но я забегаю вперед.

— Конечно, — согласился Томас. — Я хочу, чтобы ты вернулась к началу. Что произошло в резиденции, Кэт? Начни с пожара. Именно тогда я видел тебя в последний раз. Ты бежала прямо в горящий дом.

— Резиденция еще не вся была в огне. Горел лишь верхний этаж в задней части дома. А детские находились как раз на последнем этаже, хотя в другом крыле здания. О детях я и думала, вот почему бросилась туда.

Катриона закрыла глаза. Все случившееся тогда стояло перед ее мысленным взором, как будто она все еще была в резиденции. Темные половицы коридоров, узкое затхлое пространство лестницы, высокие белые потолки, на фоне которых клубился дым.

Она не знала, откуда, собственно, начать. Любое из воспоминаний вонзалось в нее острой болью. Ощущение беспомощности, неспособности сделать хоть что-нибудь снова вернулось к ней — она его не забыла.

— Я поднялась наверх по лестнице для слуг.

Катриона обошла стороной массивную парадную лестницу — там был сильный сквозняк, который очень скоро даст пищу огню, — уже слышался вой и треск пламени наверху. Она побежала в северную половину дома, в детское крыло. Там находилась узкая лестница черного хода, с дверьми и раздельными лестничными площадками, так что приток свежего воздуха был ограничен. И пожар в этой части дома распространялся медленнее.

— К тому времени как я поднялась наверх, Артур собрал остальных — Шарлотту и Джорджа, а также молоденькую няньку — возле дверей детской. — Ей никогда не забыть лица Артура — пепельно-бледного, искаженного сомнением и страхом. И он знал нечто ужасное — поэтому выглядел так, будто стал взрослее сразу на несколько лет, а не часов. — Я показала им, каким путем идти. Провела их вниз той же лестницей, по которой поднималась, а потом через заднюю лестничную площадку второго этажа на верхнюю веранду.

— Да, — кивнул Томас. — Я видел их на лужайке, когда они выбрались наружу.

— Но Алисы с ними не было. Артур сказал, что слышал, как ссорились дядя и тетя. Думаю, что слышали все в доме, потому что младшие проснулись от шума. Наверное, тогда-то Артур и отправил Намиту за мной, — сказала она в сторону, чтобы слышал Томас. — Но позже, когда Артур почувствовал запах гари, он тотчас же побежал за братом и сестрами — слава Богу, он это сделал. Слава Богу, он оказался таким храбрым, рассудительным и решительным. Страшно даже подумать, что было бы, если бы не его действия. Но Алисы не было с Шарлоттой и Джорджем. Артур подумал, что она, наверное, пошла проведать маму.

— Но вы их вывели наружу, мисс Кейтс, — мягко заметила виконтесса, но виконт Джеффри поправил ее: «мисс Роуэн». Кивнув, леди Джеффри продолжила: — Вы тоже проявили храбрость и сохранили спокойствие и помогли им избежать гибели.

— Да. Благодарю вас. — Слабое утешение! Конечно, дети спаслись и не пострадали, но для нее они потеряны. Все равно как если бы она их тогда не нашла. Но это малая цена за то, чтобы они пребывали в безопасности.

Кэт вывела детей в наружный коридор, а сама снова бросилась наверх, перескакивая через две ступеньки, на второй этаж, в заднюю часть дома, где располагалась анфилада теткиных комнат, выходящих окнами в сад.

— Припекало все сильнее, и я видела с трудом. В воздухе стоял дым, стлался под потолком у меня над головой. Клубы дыма перекатывались по коридорам — как чернильно-черные грозовые тучи. — Она пригнула голову, инстинктивно пытаясь держаться подальше от дыма, закрыла рукавом рот. И нужно было пытаться побороть ужас, от которого бешено стучало сердце, и заставить себя дышать спокойно. Нужно было найти Алису.

Катриона действовала по наитию, догадавшись, что Алиса могла пройти боковым коридором для слуг, чтобы попасть в гардеробную матери. Она часто так делала, чтобы посмотреть, как леди Саммерс укладывает волосы и надевает к вечеру драгоценности. Бывало, Алиса возвращалась в детскую, и пальцы ее благоухали гарденией и розовым маслом — она изучала содержимое драгоценных флакончиков с духами.

— Я услышала тихий плач. Было плохо слышно из-за огня. И не только из-за огня. — Еще от страха за себя и за Алису.

Воспоминания заставили желудок Катрионы болезненно сжаться.

— Я на ощупь шла по темным ступенькам черного хода позади теткиной гардеробной, но дверь оказалась закрытой на замок. Тогда через наружное окошко я выбралась на веранду — глотнуть воздуха и попытаться проникнуть в гардеробную другим путем. И я заметила, что одна из тяжелых ставен окна гардеробной приоткрыта. Я подумала — вдруг Алиса пробралась в комнату через подоконник?

Катриона не ошиблась. Толкнув тяжелую решетчатую ставню и выждав минуту, чтобы глаза привыкли к заполненному дымом сумраку, она увидела, что Алиса, скорчившись, сидит на полу. Ее широко открытые глаза потемнели от страха, и она, как зачарованная ужасом, неотрывно смотрела на тонкую полосу света, идущую из соседней комнаты.

Из спальни доносились голоса. Там был лейтенант Беркстед.

«Христа ради, Летиция», — услышала Катриона. Он почти кричал от боли и потрясения. Даже Беркстед, оказалось, бывает потрясен!

Она заговорила с Алисой тихо, чтобы не услышал лейтенант.

— Алиса, дорогая, — прошептала Катриона, дотрагиваясь до плеча девочки.

Но, почувствовав прикосновение, Алиса тонко, пронзительно вскрикнула, обернув к ней взгляд своих потемневших глаз и мертвенно-белое от страха лицо. Катриона прижала ладонь к губам девочки, но когда потянула ее за собой, тяжелая двойная дверь из тикового дерева начала медленно отворяться.

Полоса света мало-помалу становилась шире, и Катриона попятилась, увлекая девочку в узкий темный коридор, который вел наверх, к помосту для панка-валла — слуги, который, сидя на крошечном балкончике-алькове, дергал за веревку, приводящую в движение длинное опахало шарнирного веера, чтобы охлаждать воздух в комнатах Летиции.

— Должно быть, Беркстед заметил, что дверь медленно открывается, потому что спросил: «Кто здесь?» А потом я услышала его шаги.