Осень на краю - Елена Арсеньева Страница 70

Предпочтение в очереди на перевязку отдавалось, само собой,тяжелым раненым. Легкие и не претендовали на это, терпеливо ожидая своейочереди.

Дрезины явно не хватало, и к перевязочному пункту подошлиеще три санитарные повозки и даже автомобиль. «Ну ладно, повозки, предположим,в деревне мобилизовали, – обматывая бинтом, слой за слоем, чью-то изувеченнуюшрапнелью ногу, подумала Варя. – Но где она взяла автомобили?!»

Она – это старшая сестра санитарного поезда ЕлизаветаВасильевна Ковалевская…

Да, загадочная особа! Сестра милосердная (Кауфманскойобщины) из военного госпиталя города Х., куда попала после окончания боевыхдействий в Маньчжурии, она упорно молчит о своем прошлом, а уж при случайномупоминании Волги и Энска вовсе замыкается в себе, хотя Варя видела, каквнимательно вслушивается она во все разговоры, которые время от времени ведут,вспоминая места родные, сестра Савельева и фельдшер Долгов – ведь они оба изЭнска, оба волгари.

Это что-нибудь значит? Или не значит ничего?

Впрочем, о тайнах сестры Ковалевской гадать бессмысленно,все равно не угадаешь, а сама она не скажет: более скрытного человека свет невидывал. Более скрытного – и более умелого организовать все как надо . Итоварные вагоны, и транспорт для перевозки людей…

От мыслей о сестре Ковалевской Варю отвлекло появлениемолодого поручика, легко раненного в ногу осколком снаряда.

– Вы уж, сестра, не забудьте только написать мнеперевязочное свидетельство, а то там, в тылу, и не поверят, что я был в бою, –озабоченно сказал он.

– Да вы что, смеетесь, что ли? – спросила Варя и самазасмеялась. – Рана небось за себя говорит.

– А все-таки напишите. Без этого я не уеду.

– Сделайте одолжение, оставайтесь здесь. По крайней мере унас будет один лишний партнер для преферанса, – вмешался в разговор один издокторов.

Шутка. Как будто во время перевязки неистощимого потокараненых есть время для преферанса! Его и в поезде-то нету!

Пока поручика перевязывали, он курил папироску и балагурил,показывая, что оценил шутку:

– Ну это, знаете, дудки. Чтобы я у вас здесь остался,бездельничал… Да и не везло мне отродясь в преферанс. Вот ежели в покер…

– Нет уж, покер у нас не ведется. Тогда поезжайте безсвидетельства. Мы вам после его вышлем. Видите, нам некогда здесь заниматьсяписьменными работами…

– А пожалуй, верно, – согласился поручик. – Только,пожалуйста, господа доктора, и вы, сестрица, не забудьте мне его выслать.

– Да ладно уж, довольно хныкать, – произнес доктор, окончивперевязку.

Подойдя к другому столу, он черкнул карандашом врегистрационной книге пару слов, вырвал лист и передал поручику:

– Нате, не плачьте только!

– Вот спасибо! – воскликнул поручик. – Давно бы так. А товедь знаем мы вашего брата: непременно забудете!

К тому времени принесли на носилках тяжело контуженногокапитана. Его осмотрели, потом обоих офицеров усадили в автомобиль и немедленноотправили в тыл.

– Чаю дать, Варвара Савельевна? – тихо спросил Долгов,который на правах земляка старался заботиться о Варе.

– Да я сама возьму, куда вам, вам некогда, – покачала онаголовой.

Долгову и в самом деле было некогда: он принимал винтовки ураненых и записывал фамилии, чтобы осталось свидетельство: низший чин илиофицер такой-то не бросили оружие на поле боя, не забыли где-то в дороге, асдали по всей форме в санчасти.

Легко раненный молодой солдат кое-как протиснулся поближе кДолгову:

– Господин фельдшер, не забудьте, пожалуйста, и мою фамилиюзаписать. Ховрин я, Климентий Ховрин. Винтовочка у меня номер… Вот она,господин фельдшер. Как бы не заржавела без меня… Кто ее теперь будет чистить? –сокрушался солдат.

– Да не забуду, обожди ты! Видишь, очередь! – осадил егоДолгов.

– Так точно, очередь, – согласился солдат.

– Ты, Ховрин, раньше перевязку сделай, а потом винтовкусдашь, – предложила Варя.

– Так как же? – слабо, устало улыбнулся он, держа на весу,на уровне груди, левую руку, кое-как обмотанную бинтом, пропитанным кровью:должно быть, поспешную перевязку сделал во время боя санитар… Варя слышала, чтосанитара в этом бою вскоре убило. – Покуда я бинтоваться буду, там очередьпройдет. А мне винтовку… винтовку сдать…

Видимо, для солдатика было куда важнее сдать в полнойисправности свою винтовку, чем перевязать рану!

Варя мельком глянула на его руку. Ладно, за полчаса ничегоне случится, смерть от потери крови ему, во всяком случае, не грозит – спасиботому убитому санитару.

– Партию пленных привели! – торжественно провозгласилкто-то, и Варя отвернулась от Ховрина.

В палатку заглянул незнакомый фельдфебель:

– Здравия желаю, вашескобродия. Пленные, так точно. Я вот ихсопровождающий.

– Раненые, что ли, есть? – спросил доктор, который звалпоручика играть в преферанс.

– Всякие есть, вашескобродие! – доложил фельдфебель. – Такчто раненых приказано доставить на перевязочный пункт, а остальных отвезти вштаб корпуса.

– А всего-то сколько человек их?

– Шестьсот человек с лишком, вашескобродие!

– Ого, порядочно, слава Богу! – засмеялсядоктор-преферансист.

– Так точно, вашескобродие. Они были в лесочке и совсем неожидали опасности, а наши зашли с фланга и окружили их, вашескобродие!

– Ну, давай сюда раненых, а остальных можешь вести дальше.

– Слушаю, вашескобродие! – радостно ответил фельдфебель,очень довольный, что избавится от части «груза».

Отсчитали десятка два раненых пленных, а остальных повелидальше.

– Эка наяривают германы! – хохотнул Долгов, стоявший у входав палатку и видевший, что творилось на улице. – Гляньте только!

Варя выскочила из палатки и поглядела вслед. Пленныемаршировали по всем правилам прусской шагистики. Сопровождающий, добавив им:«Шагом марш!» – вдобавок подсчитал ногу: «Ать-два, ать-два!» Они и ударилимаршем.