Прикосновение теней - Карен Мари Монинг Страница 70

Я могла чувствовать «Синсар Дабх». Она находила меня, ей нравилось со мной играть. Почему? Потому что в прежней жизни — когда она была частью Короля, а не книгой запретного знания — она меня любила? А я чувствую ее, потому что любила ее прежнее воплощение?

Я запустила пальцы в волосы и дернула, пытаясь с помощью боли очистить мысли и усилить свою волю.

«Увидь меня», — повторял Бэрронс.

И недавно он сказал: «Если вы не сможете принять истинную реальность, вам не удастся контролировать ее».

Риодан был прав: я была как отвязавшаяся пушка на корабле. Но он ошибся с причиной.

Я не знала истинной реальности. И пока не узнаю, буду «уайлд кард», которая может и сменить приоритеты. Вопрос, который не давал мне уснуть, не касался ши-видящих, которые могли быть Невидимыми. По сравнению с моей проблемой это ерунда. Этот вопрос пугал меня куда больше.

Каким бы невероятным это ни казалось, но что, если я — фаворитка Невидимого Короля? Реинкарнация, следующая жизнь в новом теле? И я обречена на нечеловеческого любовника в трагическом круге перерождений?

И кто тогда Бэрронс и его приятели? Мой несчастный возлюбленный, разделенный на девять носителей? Мысль об этом пугала меня. Неудивительно, что фаворитка считала Короля ненасытным. Как одной женщине справиться с девятью любовниками?

— Чем вы заняты, мисс Лейн?

Словно в ответ на мысли о нем, в темноте за моей спиной появился Бэрронс.

Я посмотрела на него. Внешние прожекторы «КСБ» работали от мощных генераторов, но свет бил ему в спину, скрывая лицо. Впрочем, я узнаю Бэрронса, даже если ослепну. Я чувствовала его присутствие, слышала его запах.

Он злился на меня. Пусть. Он вернулся. Он жив. Мое сердце забилось часто-часто. Меня возбуждало его присутствие. Всегда, везде, при любых обстоятельствах. Не важно, кто он и что он сделал. Пусть даже он окажется одной девятой Короля, с которого все началось.

— Со мной что-то очень не так, — сказала я, слегка задыхаясь.

— И вы только сейчас это заметили?

— Я рада снова видеть тебя живым.

— А я рад быть живым.

— В самом деле?

Раньше Бэрронс несколько раз заводил речь о смерти, но я тогда не понимала его слов. Он не мог умереть и говорил об этом состоянии так, словно... завидовал.

— Отличный загар. В мое отсутствие вы снова не устояли перед Фейри? В'лейн опять водил вас на пляж? Вы уже заработали ожог от песка, на котором трахались?

— А ты Король Невидимых, Бэрронс? Ты и твои приятели, вы его части? Ты решил разделиться на девять тел и рыскать по Дублину в поисках Книги?

— А вы фаворитка? Книга явно в вас влюблена. Она не оставляет вас в покое. Убивает других, но играет с вами.

Я моргнула. Он всегда меня опережал, даже не зная о моих снах с крылатым Принцем и дежа вю в Белом Особняке. Мы думали одинаково. Не знаю, с чего он взял, что я могу быть погибшей фавориткой.

— Есть только один способ узнать это. Ты твердишь, что я должна видеть тебя, видеть правду. Я готова.

Я протянула руку.

— Если вы думаете, что я снова впущу вас к себе в голову, вы ошибаетесь.

— А ты ошибаешься, если думаешь, что сможешь меня остановить.

— Не слишком ли вы самоуверенны?

— Я хочу, чтобы ты пошел со мной, — сказала я.

Что, если Бэрронс знает, кто он, но не признается в этом? Или Король мог разделиться на человеческие составляющие и забыть, кем он был раньше? А может, его разделили на разные оттиски и заставили их выпить из котла, а теперь самый грозный Невидимый бродит по Земле, зная о себе не больше, чем его забытая фаворитка?

Так или иначе, но мне нужно получить ответы на свои вопросы. Я готова была рискнуть. Если я ошиблась в Бэрронсе, он почти ничего не потеряет, всего лишь «проспит» несколько дней. Но я подозревала, что этого не будет. На этот раз мои предположения верны.

Бэрронс молча смотрел на меня.

— Ну же, Бэрронс. Что плохого может случиться? Я заведу тебя в ловушку и тебе придется ждать в ней смерти, чтобы выбраться? Я не собираюсь этого делать, — быстро добавила я.

— Это очень неприятно, мисс Лейн. И крайне неудобно.

Неудобно. Вот чем была для него смерть на утесе. Неудобством. А я готова была изменить ради него весь мир.

— Ладно. Делай что хочешь. Я иду.

Я развернулась и шагнула в стену.

— Какого хрена вы... Убирайтесь оттуда... Мисс Лейн! Черт! Мак!

Исчезая в стене, я почувствовала, как его рука хватает меня за воротник, и рассмеялась. Он называл меня по имени, а я ведь даже не умирала.

— Теперь какое зеркало, мисс Лейн? — Бэрронс разглядывал десяток зеркал в белой комнате.

— Четвертое слева, Иерихон.

Мне осточертело слышать это «мисс Лейн». Я поднялась с белого пола. Зеркало снова выплюнуло меня с излишним энтузиазмом, а ведь со мной сегодня не было камней. Были только копье в ножнах, протеиновый батончик, два фонарика и банка с мясом Невидимых.

— У вас нет права называть меня по имени.

— Почему? Мы недостаточно близки? Я занималась с тобой сексом во всех возможных позах, я убила тебя, я поила тебя своей кровью и надеялась, что тебя это оживит, я совала мясо Невидимых в твой желудок и пыталась сложить твои внутренности. Кажется, это личное? Насколько близкими мы должны стать, чтобы ты позволил мне называть тебя по имени, Иерихон?

Я ждала, что Бэрронс пройдется по «сексу во всех позах», но он сказал только:

— Вы поили меня своей...

Я шагнула в Зеркало, обрывая его фразу Оно сопротивлялось, как и первое, затем схватило меня и вышвырнуло с другой стороны.

Голос Бэрронса опередил его появление.

— Идиотка чертова, вы хоть думаете о последствиях своих действий?!

Он вырвался из Зеркала за моей спиной.

— Конечно, — холодно ответила я. — У меня обычно до фига времени на обдумывание последствий. После того как я облажаюсь.

— Вы шутница, мисс Лейн.

— А как же. Иерихон. И я Мак. Меня зовут Мак. Хватит официальности. Смирись с новыми правилами или выметайся.

В темных глазах Бэрронса горел вызов.

— Смелое заявление, мисс Лейн. Попробуйте меня заставить.

Я медленно подошла к нему. Бэрронс с холодным спокойствием наблюдал за мной, как в ту ночь, когда я притворилась, будто соблазняю его, потому что злилась. Он думал, что это повтор. Но нет. Рядом с ним в Белом Особняке со мной творилось нечто странное. Эти стены не признавали лжи, в ней просто не было необходимости. Тут исчезали все запреты.