Время перемен - Кэтрин Куксон Страница 70

День выдался теплым. Сестра Бинг проводила своего подопечного до озера, на сегодняшний момент самой дальней точки его прогулок. Это достижение порадовало ее, но женщина предпочла держать свои чувства при себе, ибо настроение капитана в последние дни было далеким от хорошего. Его характер вообще не казался ей уравновешенным. Сестра не питала к капитану особо теплых чувств, поэтому без сожаления оставила мужчину на скамейке у воды и отправилась выполнять другие свои обязанности.

Как ни странно, край озера не внушал Бену страха, хотя к воде вел крутой спуск. Наклонившись, он всматривался в гладь озера. В голове теснились беспокойные мысли. Если бы ему удалось хоть раз пройти сквозь ворота, один единственный раз… этого было бы достаточно. И он бы смог сделать такой шаг, если бы рядом была она. В этом Бен не сомневался. Она бы протолкнула его сквозь них, устав убеждать. В то последнее утро они почти все время спорили.

– Вы научились как следует говорить, и должны также хорошо ходить, – сердилась девушка.

Если бы кто-нибудь другой позволил себе разговаривать с ним подобным образом, Бен сразу же поставил того на место: он уже достаточно окреп, чтобы пресечь любую дерзость и грубость.

Почему она не возвращается? Быть может, скандал подействовать на нее слишком сильно? Но в Хай-Бэнкс-Холле об этом уже забыли. Прежние пациенты уехали, прибыли новые. А персонал больше думал об исковерканных молодых жизнях, требовавших заботы. Их мало занимали разговоры о немолодой паре, покончившей с собой…

– Здравствуй, кузен Бен.

– Здравствуй, Лоренс.

Лоренс сложил свое нескладное тело и устроился на скамейке рядом с Беном.

– Посмотри, кузен Бен, корова.

– Какая замечательная корова.

– Это замечательная корова. Бриг сказала, делай коров, потому что они есть на ферме… где живет Петти.

– Да, Лоренс, на ферме много коров.

– Хороший день, кузен Бен.

– Верно, Лоренс, день хороший.

– Петти не придет с фермы, кузен Бен.

– Кто тебе это сказал? – Бен резко повернулся и испытующе посмотрел в бесстрастное лицо, сиявшее неизменной улыбкой.

– Бриг. Бриг говорит, что она не вернется, кузен Бен. Я сказал, что могу сходить за ней. Я большой, правда? Я уже большой, да, кузен Бен?

– Да, да, ты очень большой, Лоренс. А когда Бриджи сказала, что Петти не придет?

– О-о. – Внимание Лоренса привлекла севшая на пруд утка. Он зачарованно смотрел на скользившую по воде птицу, и веером расходившийся за ней след. – Посмотри, кузен Бен, она плывет, и я могу плавать, вот так. – Он неуклюже замахал руками.

– Да, конечно, ты можешь плавать, Лоренс.

– Бриг говорит, что идти туда далеко. Но я могу сходить за холмы, потому что мне нужна Петти, кузен Бен. Петти хорошая. Моя мама была хорошая.

Бен взглянул в голубые глаза на плоском лице, озаренном печалью и ему стало больнее вдвойне.

– Да, Лоренс, твоя мама была очень хорошая, – мягко сказал он. – Я называл ее тетя Кэти…Мне… нравилась твоя мама, Лоренс.

– Мне нравится Петти, кузен Бен. Я мог бы сходить за ней за холмы, потому что они ее не отпустят.

– Кто не отпустит?

– Они.

– Они?

Лоренс кивнул.

– Бриг сказала: «они». Те, что живут за холмами на ферме, где коровы, и они не разрешат ей уйти. Но я могу пойти…

– Хорошо, хорошо, Лоренс. – Бен взял парня за руку, призывая замолчать. Потом повернулся и посмотрел на озеро.

Если бы он смог пройти через ворота. Он… он постарается сделать это завтра.

Нет, нет, сегодня.

А, может быть, сейчас?

Нет! Он не может идти сейчас, он… он устал.

Смертельная бесконечность вынужденной свободы.

Где он слышал эту фразу? Еще одна мудрость Мерфи? Нет, он сам написал это много лет назад, после того, как увидел безработных у пристани в Ньюкасле. Тогда мысль показалась ему удачной. «Работа – это единственный способ противостоять смертельной бесконечности вынужденной свободы».

Бен как раз ощущал такую смертельную бесконечность, сидя в этом парке, в комнате, в которой, как намекнула бестактная сестра, могло бы уместиться три койки. Но это был его дом, и он имел право на отдельную комнату. Как и дома. Нет, не дома, а в том доме, где вырос. Когда он был еще совсем мальчиком, она отвела ему отдельную комнату, а Джонатану и Гарри разрешила жить вместе.

Но этот дом принадлежит ему, и он может жить в отдельной комнате. Если пожелает, все комнаты будут в его распоряжении.

Смертельная бесконечность вынужденной свободы, Господи, довольно, хватит!

– Что ты сказал, кузен Бен?

– Ничего, Лоренс. – Бен поднялся и окинул взглядом дом. Нет, он не войдет в него, пока не пройдет сквозь ворота. Но и тогда не окажется за холмами.

– Куда ты идешь, кузен Бен?

– Хочу прогуляться, – ответил он, оборачиваясь к Лоренсу. – А ты побудь здесь. Или, нет, иди к Бриджи и скажи ей, что кузен Бен пошел погулять по дороге. Ты запомнишь: погулять по дороге.

– Кузен Бен пошел погулять по дороге. Я скажу ей, кузен Бен.

– Вот и молодец. А теперь иди. – Бен похлопал Лоренса по плечу, слегка подтолкнул и проводил глазами неуклюжую фигуру, спешившую к дому.

«Иди. Ты сказал, что пойдешь, так иди же. – Бен взглянул на ноги. Они словно приросли к земле, как будто их притягивал невидимый магнит. – Черт вас побери», – по очереди выругал он ноги и повернулся к дому, услышав звук заводимого мотора.

Вот оно. Вот решение. Он может проехать ворота, а потом ему останется либо идти вперед, либо повернуть назад. Ступни сдвинулись с места, колени согнулись, он едва не побежал.

Добравшись до заднего двора, Бен отер пот с лица и направился к мужчинам, разгружавшим армейский грузовик.

– Кто водитель?

– Он в кухне пьет чай, сэр. Бен подошел к раскрытой двери.

Сидевший за столом мужчина, одетый в военную форму, быстро поднялся, оставив кружку с чаем.

– Слушаю вас, сэр, – обратился он к Бену.

Бен понял, что мужчина знает, кто он такой, и решил воспользоваться своим положением.

– Когда вы уезжаете?

– Сейчас и едем, сэр. – Он бросил взгляд мимо Бена во двор. – Ребята все выгрузили, значит, сейчас и отправимся.

– Вы меня не подвезете?

– Конечно, сэр, обязательно, – с готовностью откликнулся шофер. И Бен снова почувствовал, что парню известна его история, когда удивление на лице водителя сменилось желанием помочь.