Лисичка - Татьяна Романова Страница 70

— Вы чем-то недовольны? — спокойно спросил Чарльз.

— А почему я должна быть довольна? По-моему, я считаюсь вашей женой, а значит, хозяйкой этого дома, тем не менее, вы отнеслись ко мне, как к пустому месту.

— Вы нашли правильное слово — «считаетесь», поэтому я не могу загружать вас обязанностями, о которых не договорился с вами заранее. Я поступаю так, как поступал всегда, а именно — справляюсь со всеми проблемами сам, — сообщил Чарльз, выглядевший совершенно невозмутимым, и это еще сильнее задело девушку.

— Мы договаривались только о том, что наш брак продлится год, я согласна делать то, что делают все остальные замужние женщины, — возмущенно воскликнула Долли.

— Вот как? — спросил герцог, и его иронично поднятая бровь подсказала девушке, как можно было истолковать ее слова, и она залилась краской.

— Я имею в виду ведение хозяйства, — занервничала она, — и подготовку праздников.

— Я так вас и понял, — совершенно серьезно согласился с ней герцог. — Я не мог настаивать, но раз вы выражаете такое желание, то можете выбрать для себя участие в поставленных задачах или придумать новые.

— Я хочу заниматься украшением дома и развлечением гостей на празднике, а еще я хочу вести хозяйство в доме, делать то, что обычно делает хозяйка.

— Как угодно, — равнодушно сказал герцог, поклонился Долли и вышел, оставив ее одну в кабинете.

— Нет, милорд, вы считаете, что Лисичка уже успокоилась, выиграв у вас одно пари — вы глубоко ошибаетесь, и вам еще придется таскать мне каштаны из огня, — рассерженно крикнула в сторону закрытой двери Долли.

Решив начать воплощение своего плана с женщин, а потом прибрать к рукам всех остальных, герцогиня отправилась искать экономку. Миссис Грин, грузная женщина лет под пятьдесят, в строгом черном платье и белоснежном кружевном чепце, сначала встретила молодую герцогиню настороженно, но когда Долли искренне восхитилась порядком в доме, выучкой слуг, безупречностью сервировки и состоянием столового серебра, экономка растаяла. Когда же Долли попросила у нее помощи в своих новых обязанностях, миссис Грин стала верной союзницей молодой герцогини.

— Наша новая хозяйка прекрасна, как ангел, и так же добра, — рассказывала она слугам, — но не подумайте, что теперь вы сможете лениться и делать работу кое-как, я буду следить за вами еще строже, только бы миледи была довольна и счастлива.

В тот же день молодая герцогиня поговорила сначала с секретарем герцога Деннингом, а потом с управляющим Смоллом и с дворецким Сиддонсом. К концу разговора каждый из них был уверен, что герцогиня очень чуткая и внимательная молодая женщина, которая сразу смогла оценить всю важность и сложность работы, выполняемой ими в поместье, и так четко определить, какой высокой квалификацией они обладают. Теперь каждый из них был готов помочь ее светлости в любом вопросе, ведь эта молодая дама так нуждалась в помощи опытного и умного мужчины, и была так благодарна за поддержку.

На следующий день совещание уже прошло в ином ключе. Теперь Долли рассказывала мужу, как продвигаются дела, предлагала варианты решения возникающих проблем, обязательно подчеркивала достижения всех присутствующих, а они преданно смотрели на молодую хозяйку и готовы были бежать выполнять любое ее поручение по первому зову.

Глядя на это новое поведение своих служащих, герцог подумал, что его жена — очень ловкая особа: один день, и все звери пляшут под дудочку хитрой Лисички. Вот только волк ей не по зубам, а самое главное, он уже получил прививку против ее чар.

Долли рассказывала мужу о заказанных винах, а он молча глядел на прямой пробор в волосах цвета красного дерева и вспоминал свою «брачную ночь». Услышав слова жены про пари, герцог чуть не задохнулся и поблагодарил бога, что в коридоре, по которому они шли, было полутемно, и она не могла заметить его бледность. Чарльз довел девушку до двери спальни, признал ее победу в их споре, пожелал спокойной ночи и закрыл за ней дверь. А потом долго прислушивался к голосам Долли и горничной за тонкой стенкой, к легким шагам жены, а затем к убийственной тишине в соседней спальне. Его терзания были так ужасны, что, казалось, должны были выжечь эту несчастную любовь в его душе. Утром герцог смог собрать свою разбитую жизнь и решил начать всё с чистого листа, а к Долли относиться как к посторонней женщине, которая будет год гостить в его доме. И вот сейчас она своим обаянием и веселой настойчивостью пробивала брешь в его обороне. Но этого допустить было нельзя, второй раз ему такую ночь не пережить.

Внимательно выслушав жену, герцог похвалил ее и всех служащих и, согласившись с предложениями Долли, закрыл совещание и уехал кататься. Три часа прогулки взмылили Золотого, но чувства Чарльза привели в равновесие. И теперь каждый день после утреннего совещания он уезжал кататься, чтобы вечером выдержать совместную трапезу с герцогиней.

Сейчас Долли проводила мужа взглядом и признала, что за две недели новой жизни она так и не смогла достучаться до него. Признав поражение, она решила больше не думать о своих чувствах, а заняться делами, и отправилась в комнатку возле кухни, где миссис Грин занималась счетами и вела расходы.

Обсудив с экономкой меню завтрашнего дня, когда ожидался приезд родных Долли, и поговорив про десерт для праздника, она пошла в оранжерею, но в это время ее окликнул Сиддонс.

— Ваша светлость, прибыли ваши вещи из Лондона, и вашего коня тоже привезли.

— Отлично, — обрадовалась девушка, и побежала на крыльцо.

Ее новый конь, волнуясь, прял ушами, слушая уговоры старого Саммера, прибежавшего из конюшни посмотреть на это чудо, принадлежащее теперь герцогине. Посмотреть действительно было на что. Крылатый мастью очень походил на ее Лиса, был такой же сухой, с великолепными линиями корпуса, изящной головой и гибкой шеей, но этот конь был выше, а его чемпионский титул подтверждал, что по скорости ему нет равных.

— Саммер, пусть Крылатый отдохнет с дороги, а через три часа оседлайте его для меня, — попросила Долли и улыбнулась старому конюху своей самой обворожительной улыбкой, — только седло возьмите мужское.

— Хорошо, ваша светлость, — согласился оторопевший конюх, а герцогиня, велев нести сундуки в ее спальню, отправилась разбирать вещи.

Сразу после свадьбы брат передал Долли чековую книжку на счет в банке, открытый на ее имя, куда перевел наследство, оставленное ей отцом. В тот же день он перевел на счет герцога Гленорга сто тысяч фунтов приданого, которое давал за сестрой. Теперь Долли могла сама распоряжаться своим состоянием. Она положила деньги на имя Даши Морозовой и заказала в ювелирной конторе Гэррарда подарок для сестры, ведь Лизе через несколько дней исполнялось семнадцать лет. Подарок тоже должен был прибыть вместе с ее вещами. Действительно, в первом же сундуке, который она открыла, Долли обнаружила бархатный футляр с золотыми серьгами, где к розетке из маленьких бриллиантов крепились большие грушевидные жемчужины.

Долли так не хватало сестры, ее доброты и поддержки. Герцогине стало стыдно, что захваченная событиями, случившимися в ее жизни, она отдалилась от Лизы, перестала о ней заботиться, а ведь ее маленькая сестренка всё последнее время была слаба и быстро уставала. Долли решила, что нужно оставить сестру здесь, по крайней мере, она будет не одна, Лиза поможет ей пережить этот нудный год.