Любовь не ждет - Джоанна Линдсей Страница 70

У Тиффани было только одно вечернее платье из бледно голубого шелка, в которое она облачилась с помощью Анны, готовясь к обеду, обещавшему быть весьма неприятным. Тиффани даже не стала распаковывать это платье у Каллаханов, поскольку не могла бы надеть его в их доме. Даже если бы для этого нашелся повод, оно было слишком дорогим, чтобы Дженнифер Флеминг могла себе его позволить. Это было одно из ее старых платьев, вот почему оно оказалось в чемодане с менее ценными вещами. К платью полагались шелковые туфли в тон. И наконец она смогла снова надеть свои драгоценности. На ее пальцах, запястьях, на шее, в ушах, даже в элегантной прическе сверкали сапфиры. Каллаханы могут думать, что они знают ее, но они ошибаются. Сегодня вечером не будет и следа от Дженнифер Флеминг.

Она присоединилась к братьям в гостиной, где они дожидались приезда гостей. При виде ее сверкающего великолепия Рой рассмеялся.

— Мы что, каким то чудом перенеслись в Нью Йорк? Знаешь ли, здесь незачем наряжаться к обеду.

— Знаю. Моя горничная называет это боевыми доспехами.

— Хорошо хоть здесь нет мамы и некому заставить нас нацепить парадную одежду, — заметил Сэм. — Это был настоящий ад, Тифф, каждый вечер в Нью Йорке переодеваться к обеду.

— А что, ожидается сражение? — поинтересовался Сэм, заинтригованный словом «доспехи».

— Учитывая, на что я собираюсь подбить Каллаханов, да.

Они уже знали, что она задумала. И знали, что ее разногласия с отцом разрешились. Собственно, они даже взяли на себя часть вины за ее заблуждение, поскольку держали в секрете, что Фрэнк всегда приезжал с ними в Нью Йорк. Все это выяснилось за завтраком, который стал чудесным семейным событием и был бы еще совершеннее, если бы Роуз была с ними.

В комнату вошел Фрэнк и остановился как вкопанный.

— Боже, как ты похожа на нее, когда так одета.

Тиффани усмехнулась.

— Неужели мама заставляла тебя каждый вечер переодеваться к обеду?

— Нет, всего лишь несколько раз в неделю. Вообще то ей нравилось иногда расслабиться. Но тебе следовало предупредить нас, что сегодняшний прием будет официальным.

— Вовсе нет. Если бы мы все вырядились, как в высшем обществе, Каллаханы почувствовали бы себя неловко. А это, — она указала на свое платье, — всего лишь простейший способ показать им, что я совсем не та экономка, которая жила в их доме… на тот случай, если они действительно думают, что я похожа на нее.

Снаружи донесся топот копыт, и Тиффани ощутила тревогу. Интересно, Хантер счел нужным приехать? Наверное, нет, учитывая, каким разгневанным он выглядел, когда она видела его в последний раз. Но ей нужен только Закери, чтобы обсудить важные вопросы. И она не одна. С ней ее семья. Ей незачем нервничать. Она не двинулась с места, стоя между Сэмом и Роем, а отец пошел к двери, чтобы впустить врага.

— Иисусе, Фрэнк, из чего это у тебя пол? — донесся из холла голос Закери.

— Из мрамора.

— Работа твоей жены, да? Он не треснет, если мы ступим на него?

Неужели за двадцать лет соседства нога Каллахана ни разу не ступала на порог этого дома? Хотя Фрэнк, наверное, тоже никогда не был в их доме. Какая нелепая вражда!

Закери вошел в гостиную, неся свою жену на руках, и первое, что сказала Мэри, увидев Тиффани в элегантном наряде, было:

— Как я понимаю, обед вы сегодня не готовили?

Следующим вошел Коул с костылями Мэри в руке и при виде Тиффани застыл на месте. Джон оттолкнул его, чтобы пройти, но затем тоже остановился.

Тиффани несколько успокоилась, потому что с ними не было Хантера. Но возможно, ей не следовало надевать вечернее платье. Она не собиралась удивлять всех так сильно, просто хотела подчеркнуть, не облекая в слова, тот факт, что она не предназначена для жизни на ранчо в Монтане.

Она вежливо обратилась к Мэри.

— Добро пожаловать на ранчо Уорренов. У моего отца отличная кухарка.

— Теперь для нас будет готовить этот парнишка из Баффало, — сообщил Закери, усадив Мэри на ближайший стул.

— Моя мать прислала несколько поваренных книг. Возможно, они пригодятся Эндрю.

— Вы очень добры, — сказала Мэри.

— Вовсе нет. А теперь, пожалуйста, позвольте мне извиниться за…

Она осеклась, услышав снаружи поросячий визг. Они привезли Макса? Какой великодушный жест после того, что она сделала! Радостно улыбнувшись, Тиффани извинилась перед присутствующими и поспешила наружу. Она нашла Максимилиана привязанным к перилам веранды и подхватила его на руки, даже не задумавшись о своем наряде.

— Значит, Рыжик еще здесь? Еще не совсем исчезла?

Резко повернувшись на звук знакомого голоса, Тиффани впечаталась губами в губы Хантера. Конечно, он помог этому, схватив ладонью ее за шею и притянув к себе. Но Тиффани не остановила его, слишком остро сознавая, что, возможно, в последний раз ощущает вкус его губ. Это сделало поцелуй горько сладким!

Хантер притянул ее ближе, и поросенок, зажатый между ними, протестующе взвизгнул, приведя Тиффани в чувство. Она поспешно отстранилась, возбужденная и раскрасневшаяся. Этого не должно было случиться, она не должна была позволять этого! Предполагалось, что она создаст впечатление, что Дженни — Рыжик, как он называл ее, — исчезла. Ее не существует. И если он рассчитывал найти ее здесь, то ошибался!

— Спасибо, что привез мне Макса, — вежливо сказала она.

— Пришлось. Когда ты исчезла, он решил, что может занять мою комнату.

— Правда?

— Я впустил его вчера, но одной ночи оказалось достаточно. По какой то причине он решил, что может спать в моей постели. Неужели ты позволяла ему такие фокусы?

— Я не возражала, — призналась Тиффани, почесывая Макса за ухом. — У меня никогда не было домашнего любимца, не считая котенка, которого я однажды принесла домой. Но он сбежал, прежде чем я успела привыкнуть к нему. Ты не мог бы отвязать его, чтобы я внесла его внутрь? — Она не решилась выпустить поросенка из рук, опасаясь, что Хантер снова попытается обнять ее.

Он отвязал поросенка.

— А твой па не будет возражать против его присутствия в доме?

— Нет, он совсем не тот черствый человек, общества которого я хотела избежать.

Хантер бросил на нее острый взгляд.

— Вот, значит, почему ты это проделала?

— В основном. Я все объясню тебе и твоим родителям за обедом. Ты… войдешь?

Он помедлил с ответом, и сердце Тиффани пропустило удар. Она не хотела, чтобы он уезжал, вынужденная признаться себе, что рада видеть Хантера. Он выглядел сегодня таким красивым — в отглаженной белоснежной рубашке, темных брюках и начищенных черных сапогах. Он стоял в своей излюбленной позе, прислонившись спиной к стене. Тиффани так привыкла к этой его позе, что часто представляла его именно так — когда не воображала его в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Образ, возникший перед ее мысленным взором, был таким ярким, что Тиффани на мгновение прикрыла глаза.