Так становятся звёздами. Часть 2 - Екатерина Оленева Страница 7

— Откройте ему рот! Пусть глотает, пока может! Вырвет — дайте ещё!

— Но это же колдовство?! — с ужасом проговорил стражник.

Гаитэ хотелось задушить его голыми руками.

— Это — медицина!

Гаитэ и сама бы сделала всё, если бы могла, но ей не хватало физических сил, поэтому приходилось прибегать к помощи этих олухов.

Как только организм Торна отринул яд, она применила свой дар. Как ни странно, это оказалось сложно. Яд был сильнее, чем она рассчитывала. Возможно, и тот эмоциональный шок, который Гаитэ испытала, наложил отпечаток на её способности.

Торна она вытащила, но в случае с императором всё было гораздо хуже. Его куда более изношенный организм был ослаблен, и, хотя Алонсон сопротивлялся, Гаитэ понимала, что шансы его невелики.

— Госпожа? — подняв взгляд, Гаитэ увидела склонившегося к ней Кристофа.

Она полагала, что он остался во дворце, дома.

— Я рада, что ты здесь. Видишь, какое несчастье свалилось на нас?

— Да, моя госпожа. Но…

— Что?

— Прошу прощения, вы были заняты, а ваш муж и Их Величества… я осмелился отдать приказ от вашего имени.

— Какой приказ? — вскинула она на слугу непонимающий взгляд.

— Приказ закрыть городские ворота и усилить стражу. Когда Жютен услышит, что император мёртв, толпа взбунтуется. Случившееся нужно держать в тайне как можно дольше.

— Судя по тому, что ты здесь, не особенно-то это удаётся, с горечью простонала Гаитэ. — Действуй, как знаешь. Только никому не навреди.

— Ещё, госпожа…

Гаитэ не терпелось подняться к мужу, которого она велела отнести в его прежнюю опочивальню. Платье на ней взмокло от пота, ноги ломило от тесных туфель. Вокруг было слишком много огня, людей, крови на полу.

— Что? — в нетерпении обернулась она и, прочитала жалость в глазах Кристофа. — Ещё плохие новости? Дайте мне силы, Добрые Духи!

— Ваша мать, воспользовавшись поднявшей суетой сбежала из Жютена.

— Что?! — потрясённо протянула Гаитэ.

Ей хотелось добавить: «Не может быть!». Но какое там — не может? Вот же оно, происходит, прямо здесь и сейчас, с ней. Внезапно и без всякого предупреждения.

— Как только я понял, что эта сучка сбежала, пустил за ней погоню и велел закрыть ворота, чтобы мышь из города не проскользнула. Но, боюсь, слишком поздно.

— Кристоф! Ты должен вернуть её! Это же катастрофа! Если Торн узнает… вернее, когда он узнает, он мне этого не простит. Последуй за ней и верни любой ценой. Но, пожалуйста, живой.

Кристоф выглядел так, словно намеревался оспорить её приказ:

— Вы уж простите, госпожа, но я не могу вас оставить в такой момент. Вам кроме меня рассчитывать не на кого, а сейчас, не дай бог оба Фальконэ помрут, такая заварушка начнётся!

— Верни мою мать!

— Вы хотите, чтобы ваш муж отрубил ей голову?

Гаитэ сникла, окончательно пав духом. Как бы там не было, а смерти Стеллы она не хотела.

— Мы недооценили наших врагов, — печально взглянула она на Кристофа. — Но нельзя думать обо всём и сразу. Что мне делать, чтобы удержать ситуацию под контролем?

— Нужно, чтобы сила была на вашей стороне, госпожа.

— То есть?

— Нужно выбрать самые верные войска для охраны императорского дворца.

— Так и сделай. И пошли людей на виллу Рокора для эскорта Эффидели. Пусть она немедленно прибудет сюда.

— Будет сделано.

— Найди верного и смышлёного человека, чтобы послать его к Сезару с известием о случившемся. Дальше пусть сам решает, как действовать.

Гаитэ понимала, что нужно думать о государственных делах, но всё, на что её хватало это страх за жизнь Торна. Жизнь эта походила сейчас на тонкий язычок пламени, что в любой момент мог погаснуть.

— Какие-то новости? — спросила она, поднявшись в комнату мужа, где хлопотали доктор и слуги.

— Он дышит, госпожа. Уже за одно за это следует благодарить добрых духов. Ваша Светлость, принц вернулся к жизни, но впал в бессознательное состояние.

— Отойдите! — потребовала Гаитэ. — Он должен жить! Любой ценой!

— Не могу поручиться за это, госпожа. Будем ждать. Нужно запастись терпением…

— Если оба Фальконэ, отец и сын умрут, то что же с нами будет? — выдохнул кто-то из людей, окружающих одр.

— Он не умрёт! Я не допущу этого, — заявила Гаитэ, садясь рядом с мужем и беря его за руку. — Духи этого не допустят.

Жилистая сильная мужская ладонь была сейчас безвольной, как у ребёнка.

— Торн — великий воин, — сказала она с уверенностью, которой на самом деле не испытывала. — Мой муж победит смерть, он не сдастся. А потом мы найдём предателя и заставим его заплатить за всё!

При мысли о том, что к предателям, так или иначе, наверняка относилась и её родная мать, что заговор, может статься, готовился под её чутким руководством, на сердце упала ещё одна льдинка.

«А что, если он умрёт?», — упрямо задавал вопрос внутренний голос.

Этот вопрос светился и в глазах окружающих людей — челяди, ближнего круга, доктора.

«Что, если он не встанет? Что будет со всеми нами? Что делать мне?», — с ужасом думала Гаитэ, понимая, что, если мужа не станет, бремя власти во всей его тяжести падёт на неё.

Ей придётся принимать решения. Возможно, важные, судьбоносные решения. Но, Духи! Она к этому не готова.

Ей никогда, даже на час, не нужна была реальная власть!

Горе диктует желание закрыться от всех и рыдать, заламывая руки, но положение, проклятое положение, обязывает быть отважной и не терять достоинства и контроля.

Кто-то должен оставаться хладнокровным и знать, что делать дальше. Или хотя бы делать вид.

Она, Гаитэ Рейвдэйл, возлюбленная жена Торна Фальконэ, которой судьбой уготовлено пройти по пути, усыпанному розами, шипами и золотом. И не в её силах изменить это. Нужно принять предначертанное.

Никому не дано попасть в рай, оставаясь на земле. И звездой на небосклон не подняться, если не вспыхнуть ярко и не прогореть дотла.

Дверь распахнулась. В опочивальню, и без того переполненную людьми, вбежала Эффидель.

— Гаитэ? Что происходит? В покои отца меня даже не пустили!

Лисичка впервые со дня их знакомства выглядела бледной, утратившей природную жизнерадостность. Будто маленькое солнышко, проглядывающее сквозь её, ещё такую юную, оболочку, забежало за тучку, и та пригасила сияние яркой души.

Гаитэ молча смотрела на девушку, не находя в себе силы сказать правду.

Поднявшись, она взяла Эффидель за руку, увлекая в сторону от остальных, так, чтобы их не могли слышать: