Ночные грезы - Барбара Картленд Страница 7

— Мне не составит труда это поправить, — охотно отозвалась Алинда.

Она ощущала себя на вершине счастья, ибо все, что ей показывала миссис Кингстон, было преисполнено красоты, воистину совершенной.

В Большом банкетном зале, куда ее провела миссис Кингстон после комнаты Королевы, Алинда была готова провести хоть целый день, любуясь фресками кисти Веррио. Мастерство художника было столь велико, что казалось, будто мифические персонажи вот-вот оживут, сойдут со стен и вступят с Алиндой в беседу.

Главная дворцовая гостиная понравилась девушке чуть меньше, она показалась ей мрачноватой. Вероятно, такое впечатление создавалось из-за слишком внушительных по размеру фигур на гобеленах, вытканных на королевской фабрике в Мортлейке по знаменитым рисункам Рафаэля.

Однако и здесь было чему порадоваться глазу. Китайская мебель, привезенная одним из лордов Кэлвидонов из путешествия по Поднебесной империи, создавала неповторимую обстановку.

Попав в библиотеку, Алинда поняла, что сокровища Кэлвидон-хауза неисчерпаемы. Ее восхитили лепные украшения на потолке работы самого Лагуэрра, старая, облагороженная временем позолота, полки и шкафчики из черного дерева и глубокие кресла, источающие чудесный запах кожи. Всем вещам и картинам в этой комнате было по меньшей мере несколько веков, и столь почтенный возраст вызывал уважение, но атмосфера в библиотеке не была тягостной, и обстановка не давила своей величественной древностью.

Как только Алинда, ведомая суровой и деловитой миссис Кингстон, очутилась в крыле, где располагались господские спальни, она постаралась выбросить из головы восторги и путаные впечатления от созерцания бесчисленных фресок, картин, лепных потолков и прочих достопримечательностей, увиденных ею на первом этаже, и сосредоточиться на том, что ей предстоит сделать самой в этом сказочно красивом дворце.

Миссис Кингстон вначале показала ей комнату, которую торжественно назвала хозяйским покоем. Архитектор и строитель Кэлвидон-хауза еще в незапамятные времена обставил ее соответственно вкусам и пожеланиям первого лорда Кэлвидона.

«Он, несомненно, хотел проводить ночи в такой же роскоши, как и дни», — подумала Алинда.

Громадная кровать на четырех могучих резных ножках располагалась на возвышении посреди комнаты. В изголовье был вырезан герб рода Кэлвидонов, на спинке кровати сверкал позолотой барельеф на фоне кроваво-красных занавесей из бархата, расшитых золотом.

Настенные зеркала в роскошных рамах многократно повторяли изображение на потолке фамильного герба, а также отражали росписи на потолке. Это были пейзажи, вероятно, нарисованные художником с натуры в разных уголках поместья.

Единственным современным предметом живописи в комнате был великолепный портрет вдовствующей графини, расположенный над каминной полкой. Разглядывая его, Алинда еще раз подумала, насколько красива была графиня в молодые годы. Ее рыжие волосы и зеленые глаза в сочетании с молочной белизны кожей выигрывали соперничество даже с Венерой, которая парила на потолке над нею.

— Ее милость была очень хороша собой, когда писался этот портрет, — не удержалась Алинда.

— Ее провозгласили самой красивой девицей Англии, — сообщила миссис Кингстон. — Как раз в тот год, когда его милость покойный лорд сделал ей предложение.

— Вполне справедливо, — согласилась Алинда. — Миледи и сейчас хороша собой.

— Все мы обречены на старость, хотя некоторые никак с этим не примирятся.

Некоторая доля иронии ощущалась в тоне, каким была произнесена эта фраза. Выдержав паузу, миссис Кингстон обратилась к Алинде:

— Не пора ли мне наконец показать вам комнату миледи?

Алинда поспешно кивнула.

Домоправительница направилась к двери в соседнюю спальню, а Алинда еще раз окинула взглядом роскошный мужской покой. Им явно кто-то пользовался, и кто-то совсем недавно спал на огромной кровати за бархатными занавесками.

На туалетном столике она заметила головную щетку с ручкой из слоновой кости, бумажник и журнал, а под креслом пару мужских комнатных туфель. И еще перчатки для верховой езды, небрежно брошенные на кресло уже после того, как лакей прибирал в комнате.

От миссис Кингстон не укрылось, что Алинда кое-что заметила в мужской спальне, но она промолчала, лишь поторопилась проводить слишком наблюдательную девицу через короткий коридор в соседнее помещение.

— Здесь когда-то была дамская туалетная комната. В герцогские времена жены спали с мужьями в одной кровати, еще не вошло в моду иметь отдельные спальни. И лишь пудрились и наводили красоту они отдельно.

Она распахнула дверь, и Алинда, переступив порог, как бы попала в иной мир — бледно-голубой и нежно-розовый.

— Очаровательно! — воскликнула она в восхищении.

Потолки были расписаны пухлыми купидонами и обнаженными богинями, а гардины на окнах и занавески у кровати расшиты серебряными нитями.

Алинда тотчас вообразила, как рыжеволосая красавица — хозяйка этой спальни — раздевается здесь и облачается в ночной шелковый наряд. Более женственной атмосферы она не могла себе представить. Все в обстановке комнаты служило одной цели — дать почувствовать женщине свою истинно женскую сущность.

— Первоначально занавески были только розовыми, но новой хозяйке потребовался голубой шелк, расшитый серебром, — неодобрительным тоном поведала миссис Кингстон. — Получилось смешение цветов, но она осталась довольна. Здесь для вас нет никакой работы.

— Жаль, — улыбнулась Алинда. — Я бы охотно провела в такой комнате за работой много часов и была бы счастлива.

— Думаю, что вас также очарует спальня герцогини де Мазарини, где работы для вас будет как раз достаточно.

Миссис Кингстон энергичной походкой направилась в следующую комнату, а Алинда задержалась, глядя на портрет, украшавший одну из стен.

На нем был изображен темноволосый молодой человек с удивительно правильными чертами лица. Алинда уже достаточно насмотрелась старинных портретов в холле, на лестницах и в комнатах этого дома. Но этот был выполнен в современной манере и поэтому привлек ее внимание.

— Кто это? — решилась она задать вопрос.

— Наш теперешний граф. Его милость запечатлен на портрете мистером Саржентом.

— О! — могла лишь воскликнуть Алинда, услышав фамилию прославленного художника.

— Не думайте, что мистер Саржент ему польстил, — заявила миссис Кингстон. — Наш милорд был очаровательным ребенком, а став молодым человеком, сохранил свою привлекательность.

В голосе твердокаменной миссис Кингстон вдруг проявилась неожиданная теплота. Говоря о молодом графе, она буквально таяла, как воск.

— А почему он живет за границей? — наивно осведомилась Алинда. — Зачем же он покинул свой прекрасный дом и поместье?

Миссис Кингстон тотчас одернула ее: