Игра любви - Барбара Картленд Страница 7

Единственное, чем отец с дочерью были похожи, — это ярко-голубые глаза.

Изящные черты лица, хрупкое сложение Бенита унаследовала от матери.

— Я никогда не встречал женщины красивее, чем твоя мать, — однажды сказал Бените отец. — Я сразу понял, как только вошел в бальный зал, что это единственная девушка, на которой я хотел бы жениться. Я был готов бороться с самим небом за право назвать ее своей.

— Как романтично, — воскликнула тогда его дочь.

Сейчас отец смотрел на Бениту и с болью в сердце узнавал золотые волосы и нежную кожу мраморной белизны, которые отличали ту женщину, что когда-то стала его женой.

Не подозревая об этом, Бенита унаследовала поразительную красоту своей матери.

Но и сам майор Ричард Гренфел был очень хорош собой.

Только волосы на висках рано начали седеть да боли, которые мучали его после ранения, проложили на лице глубокие морщины.

Но прямой нос, высокий лоб и твердый подбородок неопровержимо свидетельствовали об аристократическом происхождении майора.

— Чем ты был занят, папа? — спросила Бенита, нежно прижимаясь щекой к его плечу.

— Именно об этом я хотел поговорить с тобой, дорогая, только давай сядем поближе к огню, мне что-то холодно сегодня.

Бенита соскользнула с его коленей и с беспокойством посмотрела на отца.

Обыкновенно он не жаловался ей.

Конечно, девушка знала, что боли, которые причиняли старые раны, зимой усиливались. И дышать ему в холод становилось труднее.

Зимой майор говорил тихим хриплым голосом.

На другом конце комнаты в камине жарко горел огонь.

Большой удобный диван был придвинут к камину.

Майор Гренфел медленно подошел к дивану и сел, слегка вздрогнув от боли.

Бенита примостилась рядом и положила голову на плечо отца.

— Что ты задумал, папа?

— Как ты догадалась?

Бенита рассмеялась:

— Ты же знаешь, у меня интуиция немногим хуже, чем у тебя. Ты сам с раннего детства учил меня наблюдательности. Чему же ты удивляешься?

После секундного колебания майор сказал:

— Так пусть твоя интуиция подскажет тебе, моя дорогая, как я люблю тебя. И поверь, все, что я делаю, я делаю только потому, что ты очень дорога мне.

Он говорил так серьезно, что Бенита подняла голову и удивленно взглянула на него.

— Конечно, я знаю это, папа. И можешь не сомневаться, я тоже люблю тебя и всегда доверяю тебе.

— Я надеялся, что ты так скажешь. И еще я хочу, чтобы ты пообещала мне в точности исполнить мою просьбу.

— Ты пугаешь меня. Что же такое я должна сделать, если ты говоришь об этом столь серьезно?

Майор Гренфел перевел взгляд на огонь в камине, Затем произнес:

— На прошлой неделе в Лондоне я зашел к доктору. Он подтвердил то, в чем сам я был давно уверен: мне осталось совсем немного.

Бенита вскрикнула:

— О нет, папа! Не говори так! Я столько молилась, чтобы тебе стало лучше!

— Твои молитвы хранили меня, дорогая, однако боли становятся все сильнее и сильнее.

Недалеко то время, когда я покину тебя.

Бенита всхлипнула и снова прижалась к его плечу.

— Не плачь, родная. Наконец мы с твоей матерью снова будем вместе. Хоть ты и не сможешь видеть нас, мы будем присматривать за тобой.

— Конечно, папа. Но это совсем не то же самое, что жить… вместе с тобой, и разговаривать… и смеяться вместе… с тобой.

Майор Гренфел на мгновение закрыл глаза.

Его губы сжались, казалось, что это слова Бениты причиняли ему боль.

Наконец, собравшись с силами, он произнес:

— Ты у меня добрая и умная девочка. Ты должна понять, что я обязан поспешить обеспечить твое будущее.

Бенита еще крепче прижалась к отцу и молчала.

Майор продолжал:

— Я долго не мог придумать, как это сделать. — Он секунду помолчал. — Ты знаешь, у меня не осталось родственников. А родные твоей матери живут где-то на севере Шотландии, и я давно потерял с ними связь.

— Но я не хочу ехать в Шотландию, папа! — быстро возразила Бенита.

— Знаю, — грустно отозвался майор, — Но я не могу бросить свою дорогую девочку совсем одну на свете.

Бенита подняла голову. В ее глазах блестели слезы.

— Что ты… имеешь в виду? О, папа, я не… хочу жить… с чужими… людьми.

Ее отец вздохнул.

— Теперь-то я понимаю, как эгоистично было с моей стороны не приглашать в дом людей, с которыми ты бы встречалась, если бы твоя мать была жива.

— Мне было очень хорошо с тобой, папа, — прошептала Бенита.

— И мне тоже. Но теперь я понимаю, что был не прав, очень не прав.

Он говорил это с такой покаянной горечью, что Бенита поспешила возразить:

— Ты был прав во всем, папа, и я была очень… очень счастлива с тобой. Нам не требовались другие люди.

Помолчав, майор медленно произнес:

— Ты донимаешь, что теперь я просто обязан найти того, кто займет мое место.

— Нет., нет… — заплакала Бенита.

Она со страхом думала, кого мог иметь в виду отец, но он заговорил снова:

— Ты не только необыкновенно красивая, но и очень богатая молодая женщина!

— Очень богатая? — переспросила Бенита.

— Да, и найдется немало охотников завладеть твоим сердцем, а заодно — и деньгами. — Его голос стал жестче. Он прибавил:

— Они будут всячески льстить тебе, осыпать комплиментами, уговаривать выйти за них замуж. — Майор немного помолчал. — Но в действительности все они будут интересоваться только твоими деньгами, — с горечью закончил он.

— В таком случае, папа, не стоит оставлять мне много денег. Тогда, даже оставшись одна, я не рискую быть обманутой.

— Такие люди весьма коварны и красноречивы. Они, как ядовитые змеи, вползают в, доверчивую женскую душу.

Бените стало страшно.

Майор Гренфел произнес своим обычным решительным голосом:

— Вот почему, дитя мое, ты должна позволить мне защитить тебя от этих презренных созданий. Я хочу быть уверен, что им не добраться до тебя.

— Но как ты это сделаешь, папа?

Майор крепко обнял дочь, и она поняла, как трудно ему было» ответить на ее вопрос.

— Я решил, моя дорогая, — медленно проговорил Ричард Гренфел, — что тебе нужно выйти замуж!

Бенита смотрела на него с явным недоумением.